Или что-то сильно поменялось в родине моей спецназовской и отряды типа Кондора, ныне отжимают имущество финансовых воротил в пользу воротил исполнительной власти? Как-то не верилось мне. А чуть позже, я уже не сомневался, что коллеги мои, тут решительно не причём.

- Если вы не подпишите, нам придётся прибегнуть к методам, которые, должен признаться, я очень не люблю. – Он поморщился, отдавая бумагу одному из сопровождающих. – Видите ли, не переношу вида крови и отчаянных криков – это очень вредно для нервных клеток и нормального цвета лица. Я стараюсь избегать подобных потрясений, для моей нервной системы. Она весьма чувствительна, и по роду моей деятельности, я должен держать её в идеальном балансе.

Я мало что понял из его слов, лишь позднее, услышав нечто подобное от Роя, я понял, о чём говорил этот прилизанный парнишка. Но часть о криках и крови, я понял прекрасно.

- Я должен увидеть своих друзей.

- Нет, - парень покачал своей головой, изящно так, с чувством. – Это невозможно.

- Мой брат?

- Жив и здоров. Я работаю безукоризненно. – С некоторой обидой в голосе произнёс парень и добавил. – Ваша машина, так же в прекрасном состоянии. На ней нет ни единой царапины.

Пару секунд я молчал – не сходились шестерёнки. Мы падали так стремительно, что, минимум, должно было вырвать шасси и соскрести с нижней части корпуса всю краску. Как максимум, нос всмятку, несущие конструкции искорёжены, машину можно сдавать на переработку, с извлечением питающих модулей и не совсем безопасных частей двигателя.

- Так каков будет ваш ответ? – Нетерпеливо проворчал парнишка.

- Я должен увидеть брата.

Секунд десять он морщил лоб, пучил губы, а потом махнул рукой.

- Ладно. – Кивком указал на меня, и его подручные склонились к кандалам. Их не сняли с меня, но отсоединили от пола. – Не пытайтесь безобразничать. Я буду гораздо быстрее вас.

Он улыбнулся, я серьёзно кивнул, дабы не улыбнуться в ответ – его ждал сюрприз.

Как, впрочем, и нас.

Кто же знал, что не только фантомы могут преподносить подобные сюрпризы?

Дверь открылась, снова я на миг ослеп, а потом оказался в коридоре. Длинный такой, по обе стороны двери, без каких либо отличительных черт. Мы двинулись вперёд, кандалы звенели, в какой-то момент я ощутил себя приговорённым к смерти узником, коего ведут на электрический стул. В каком-то смысле так и было – я не сомневался, что как только подписи появятся на бумаге и этот непонятный фонд уладит все проволочки, нас поблагодарят пулей в лоб. Не было смысла оставлять нас в живых, а вот опасность что мы начнём шуметь или свяжемся с коллегами, или и вовсе решим поиграть в сольную операцию ветеранов спецназа, имелась. На их месте, я бы не допустил подобных событий. Устранил бы саму их вероятность, упреждающим ударом – это было разумно, хотя и несколько некрасиво. Но кто думать будет о красоте и прочем, если на кону проблемы, с вероятностью проснуться утром с пулей в сердце?