– Ох! – воскликнула Тинидриль. – Эльдилы вернулись за тобой.
И Рэнсом увидел не те высокие белые фигуры, которыми были для него Марс и Венера, а слабый свет. Король и Королева легко узнали эльдилов и в этом обличье – так земной король узнает своих приближенных и в обычном наряде.
Тор отпустил раненую ногу, все трое пошли к белому ящику. Крышка лежала рядом, но никому не хотелось прощаться.
– Как называется то, что мы чувствуем сейчас, Тор? – спросила Тинидриль.
– Не знаю, – отвечал Король. – Когда-нибудь я дам этому имя. Но не сегодня.
– Словно ты сорвал плод с очень толстой кожурой, – сказала Тинидриль. – Когда мы вновь встретимся в Великом Танце, радость наша будет подобна сладости плода. Но кожура у него толстая, мне и не сосчитать, сколько в ней лет…
– Теперь ты знаешь, – сказал Король, – что хотел с нами сделать Злой. Если б мы послушались его, мы бы пытались съесть плод, не разгрызая кожуры.
– И сладость его не была бы сладостью, – откликнулась Королева.
– Пора идти, – прозвучал ясный голос.
Рэнсом не знал, что сказать на прощанье, опускаясь в гроб. Стенки показались снизу высокими, словно стены; над ними, как в рамке, он видел золотое небо и лица Тора и Тинидриль.
– Завяжите мне глаза, – сказал он.
Король и Королева отошли и тут же вернулись с охапками алых лилий. Оба наклонились над ним и поцеловали его. Он увидел, как поднялась, благословляя, рука, и больше уже ничего не видел в этом мире. Они засыпали, укрыли его лицо лепестками, и благоуханное облако ослепило его.
– Все ли готово? – спросил Король. – Прощай, друг и спаситель, прощай, – сказали оба голоса. – Прощай до той поры, когда мы, все трое, выйдем за пределы времени. Говори о нас Малельдилу, и мы будем говорить о тебе. Да пребудут с тобою Его сила, слава, любовь.
Он еще услышал звонкий стук опускавшейся крышки. Потом несколько мгновений различал шум того мира, от которого был уже отделен. И наконец сознание покинуло его.
Мерзейшая мощь[24]
Мерзейшая мощь[24]
Навис покров мерзейшей мощи Подобно тьме угрюмой ночи.
Сэр Дэвид Линдсей