Всплеск помех, за ними странный свист, как будто ветер дует через горлышко бутылки, опять помехи, и, наконец, встревоженный голос:

— Бобби? Как там у вас?

— Полёт нормальный, — сказала она, на всякий случай проверив внешние камеры. 

Синее сияние инопланетной станции поднималось слева, внизу поля обзора. Поблёскивало звёздное поле ракет. Тусклый отсвет Медины казался меньше пивной банки. Датчики приближения выполняли двойной обратный отсчёт — один для момента прохода под аркой рельсовой пушки, второй — до того, как они врежутся в станцию. Оба быстро убывали. 

— Будем на поверхности через... три минуты.

— Отряд готов?

Бобби усмехнулась и подключила групповой канал.

— Эй, придурки, готовы к бою?

Ответный гул одобрительных возгласов превысил мощность динамика. Она вернула соединение только с «Росинантом».

— Хороший ответ, — сказал Холден, но как-то глухо. 

Снова раздался свист. Искажение от кольца. При переходе Бобби ничего не почувствовала. Ни разрыва, ни головокружения. Однако кольцо докопалось до связи и сенсоров.

— Миссия идёт по графику, сэр, — доложила она. — Мы получим контроль над орудиями и впустим вас.

— Алекс говорит, атакующие корабли развернулись и опять идут в нашу сторону.

— Мы всё сделаем быстро, — сказала Бобби.

— Знаю, — ответил Холден. — Извини. Удачной охоты.

— Спасибо, — сказала Бобби, и соединение разорвалось. 

Индикатор связи покраснел. Она вернулась к внешним камерам, переключила корректировку обзора. На этот раз картинка стала устойчивой, метание корабля проявлялось только тремя слепыми пятнами с рваными краями, похожими на мультяшных летучих мышей. Лодок-приманок теперь поубавилось, но еще оставались. Они уже достаточно приблизились и теперь находились в зоне поражения всего двух рельсовых пушек. Пока эти пушки не проявят к ним интереса, как к торпедам и пустым лодкам, летящим к Медине, все в порядке. Вот только...

Она захватила и приблизила картинку. Недалеко от основания ближайшей рельсовой пушки, метрах в десяти от массивного, направленного в небо ствола, размещена серая низенькая конструкция. Круглая, как монета, и скошена так, что под каким углом ни ударят осколки или струя газа, она только твёрже стояла бы на своём месте. Её устройство Бобби знала вдоль и поперёк. Сейчас следовало бы испугаться, но она почувствовала только что-то вроде мрачной решимости.

— Амос, — выкрикнула она, пересылая ему копию изображения. — Взгляни на это.

Здоровяк посмотрел в свой ручной терминал.