Наверное все же о нем.

Кларисса издала мягкий звук, что-то среднее между ворчанием и кашлем. Она повернулась к нему. Ее кожа была бледной, блестящей от пота, но ее улыбка была уверенной и непринужденной.

- Эй, - сказала она. - Я что-нибудь пропустила? Слышно что-нибудь про Холдена? Есть новости?

- Нет, ничего такого. Просто немного болтали, - сказал Алекс. - Ты как?

Глаза Клариссы закрылись, и открылись снова, словно она моргнула в замедленной съемке.

- Живу мечтами, - сказала она и усмехнулась. - Ты видел Амоса? Он собирался достать для меня... кое-что.

- Я думаю, он все еще занят этим. Но я уверен, он вернется. Ты не переживай.

- Я никогда не переживаю, - сказала Кларисса и ее пробила дрожь, словно ее знобило. В комнате холодно не было. - Думаешь, они могли бы меня исправить?

- Кто?

- Лаконианцы, - сказала Кларисса. - Я продолжаю думать о том, что их технологии на много уровней выше наших. И я представляю, что если их медицина тоже. Может быть, они смогли бы вытащить из меня эти гребаные имплантаты. Замазать худшие раны.

- Я не знаю. Возможно.

- Какая ирония, что я все это время работаю над тем, чтобы поиметь их всех, да? - она издала низкий звук. Если бы она соединила несколько подобных, это было бы похоже на хихикание.

- Наверное, - сказал он, и через мгновение добавил: - Не хочешь пойти в одну из их клиник? В смысле, тебе пришлось бы завязать со всей этой подпольной деятельностью, но если ты хочешь, мы что-нибудь придумаем.

Ее улыбка была наполнена любовью и состраданием.

- Ты действительно в это веришь? Что мы можем что-нибудь придумать?

- Да, черт возьми, - ответил Алекс.

- Ладно, я учту такую возможность, - сказала она. - Ты хороший человек, Алекс Камаль.

- Ты и сама не так уж плоха, - сказал он.

- Я сейчас не в самой лучшей форме, - сказала Кларисса. - Но я ценю эту мысль. Правда.

Ее глаза снова закрылись. Лицо расслабилось. Она выглядела как восковая модель самой себя. Ей станет лучше, когда мы вернем Роси, подумал он. Не прямо лучше-лучше. Она просто поправится, но ей будет лучше, чем сейчас. И как только он вернется на место пилота, он больше никогда не зайдет в док, если это сможет помочь. Быть на Росинанте, значило быть дома.