Его вернули в камеру. Больше не били. Втолкнули в дверь так, что он грохнулся ничком, рассадив скулу о стену. Он немного поспал, проснулся в темноте и снова заснул. Проснувшись второй раз, нашел у двери миску слипшихся бобов с грибами. Съел и такие. Не зная, давно ли он тут. И на сколько еще останется. И не станет ли хуже.

Когда дверь снова открылась, в нее вошли пятеро в форме Свободного флота. Кареглазый мальчишка с ними не пришел, и на миг Вандеркост занервничал. Так бывает, если ищешь и не находишь друга. Старшая новой команды смеялась над какой-то шуткой подчиненного и, почти не глядя на арестованного, сунула ему под нос ручной терминал, отстучала какую-то команду.

– Ты бы шел, пампо, – бросила она, выходя. – На смену опоздаешь, ты.

Они не закрыли за собой двери, и Вандеркост, помедлив, тоже вышел из камеры, из поста безопасности в широкие коридоры барабана. Тело было вроде выжатой тряпки. Наверняка вонял он, как больная обезьяна в засохшем поту. Охранники сказали правду – пора было на смену, но он все же прежде вернулся в свою нору, принял душ, побрился и переоделся в чистое. Потратил несколько долгих минут, любуясь синяками на лице и на боках. У человека помоложе они стали бы свидетельством стойкости. А он выглядел просто стариком, который слишком часто сталкивался с чужими ботинками. Так что на смену он опоздал. Была причина. Маленький мятеж, да.

Он нашел Салиса с Робертс в глубине служебного коридора в поисках протечки канализационного подвода к запасной восстановительной установке. У Робертс загорелись глаза, она обняла подошедшего Вандеркоста.

– Пердидо, – выдохнула она ему в ухо. – Ты цел? Мы волновались!

* * *

– Эс дуи? – переспросил Салис, дотягиваясь через стол к сое в соусе васаби. – Тебя били ни за что?

Закончив смену, все трое отправились в знакомый бар. Ветер дул по вращению, как обычно. Над ними протянулась тонкая полоска солнца. Вандеркост подтолкнул миску под руку Салиса.

– Безопасники – это полиция, а полиция всюду одинакова.

– Все равно, – возразила Робертс. – Какой смысл скидывать внутряков, если нам на шею тут же усядутся астеры?

– Лучше без этих разговоров, – заметил Вандеркост и выпил. Сегодня он пил воду. Наверное, ему долго не захочется основательно надраться. – Времена тревожные, эти.

– Как хочу, так и говорю, – огрызнулась Робертс, впрочем, понизив голос. И отвернулась к своему ручному терминалу. Вандеркосту видны были на экране зеленые с серебром цвета станционной программы – те же, что были до пришествия Свободного флота. Он задумался, почему новые власти не сменили дизайн. Может, так они поддерживали ощущение преемственности. Конечно, все новости теперь проходили цензуру. Станции Медина тем и была сильна, что не принадлежала ни одной из систем по ту сторону колец. За это приходилось расплачиваться, получая сведения из одного-единственного источника. Позади, в системе Сол, множество станций и подстанций. Одни выходят в эфир, другие остаются про запас, зеркалятся. Там трудно фильтровать все новости. Пожалуй, невозможно. На Медине одна глушилка затыкала все нелицензированные приемники и передатчики.