– Тебе не кажется, что у них облик Нижнего Мира? – спросил Рагнер, подняв убитого легионера, чтобы Энрир мог снять с его пояса запасные боеприпасы. – Как они вообще могли думать, что воюют за правое дело, нося подобные вещи? – Он перевернул лоскут содранной татуированной кожи с наплечника воина. – И нас еще зовут варварами.

– Власть создает тиранов, брат, – сказал Брор. – Их создали могучими, теперь они используют эти дары для себя, а не для человечества. Думаешь, люди нашего мира смотрели бы на нас иначе, чем на этих существ, если бы знали, что Империум мог очистить их мир от чудовищ, стабилизировать орбиту и освободить от жизни среди огня и пламени?

– Мне не нравится твой тон, Тюрфингр. Примарх сохраняет Фенрис в таком состоянии ради сильного Легиона. Ты хочешь планету слабаков?

– Уверен, слабаки предпочли бы остаться в живых, – ответил Брор.

Рагнер зарычал.

– Ты отсутствовал слишком долго, цепляясь за подол Малкадора на Терре. Ты стал мягким.

– Я просто говорю, брат, что все легионеры – чудовища. Некоторые из нас более открыто говорят об этом.

Он в последний раз осмотрел тела.

– Вот и все. Нам лучше идти. Как твоя нога, Энрир?

Энрир прохромал к закрытой двери в дальнем конце помещения.

– Сильно болит, но я пока не собираюсь следовать вюрду Химмлика. Я лягу на красный снег, когда буду готов.

Чем ближе Бьорн и Гримнр подходили к посадочной палубе, чем тяжелее становилось сражение. По мере движения по эвакуационному маршруту, удерживающие периметр Влка соединялись, так что, несмотря на тяжелые потери, которые продолжали расти, группа вокруг примарха росла в размерах. «Мстительный дух» сотрясали взрывы от подрывных зарядов и термоядерных устройств, установленных глубоко внутри корабля, разрушая его жизненно важные системы. Эти детонации отличались от попаданий в обшивку, будучи по ощущениям более тяжелыми и сотрясая палубу под ногами Бьорна.

Бег к точке эвакуации превратился в размытое пятно из вспышек, выстрелов и звуков сигналов тревоги. Огвай Огвай Хельмшрот и Меченый Оки приняли командование, когда остатки Тра и Тольв присоединились к группе. Что стало с Хварлом Красным Клинком Бьорн не знал. Роты Хельмшрота, к которой принадлежал и сам Бьорн, и Оки понесли тяжелые потери. Сумевшие вернуться в коридор отхода воины были ранены, их доспехи – исполосованы герметизирующей пеной и кровью. Суммарный скрежет сбоящих силовых доспехов стал достаточно громким, чтобы состязаться с грохотом болтеров и визгом плазменных разрядов.

Русс все это время молчал, шепча редкие приказы несущим его воинам. Когда Бьорн попробовал отойти, чтобы присоединиться к бою с преследующими их врагами, Русс прорычал, что он должен остаться. Примарх не давал других приказов. Хотя жуткие раны в плече и боку перестали кровоточить, и он шел чуть более уверенно, слабость не покидала его. Его тяжелые руки лежали на несущих его воинах, вынуждая их меняться местами, когда они обессиливали. Телотворцы суетились вокруг него даже на ходу.