Загрохотало. Поняв, что ошиблась и, возможно, слегка досадуя на то, что явилась источником классического «дружественного огня» и причиной смерти второго диверсанта, Томбравец накрывала район нашего вероятного отхода широким кольцом где-то из полутора десятков взрывов.

Очень… Очень-очень высока вероятность того, что несколько расстроенная девушка – я про нашего бывшего преподавателя пения – задействовала ВСЕ минометы, имеющиеся в ее распоряжении. Уже, точнее, не «имеющиеся», а «бывшие».

- Юля! Накрыть все точки вылета!

- Принято! – буквально прошипела Юля.

Через две секунды от двух десятков мощных взрывов, без сфер, ограничивающих ударные волны и разлет осколков, тряхнуло очень сильно. Кажется, Юлю мы тоже немного расстроили.

- Сабрина! – Скомандовал я. – Свободная охота!

- Принято!

Под шлемом не видно, но могу с уверенностью утверждать, что под затененным щитком на лице Сабрины – веселый оскал. Как и у меня.

+++

Я как раз аккуратно вытаскивал чеку из одной из четырех гранат, на которых лежало тело мертвой Глории, когда по нервам резануло, будто ножом. Одновременно с моим шипением щелкнула механическая система гранаты, ставясь на неизвлекаемость. И тут же пришло сообщение по боевой сети:

«Юля: Тим! Телеметрия Сабрины! Пулевые в грудь и живот!

Ольга: Аптечка пока ее держит. По ее отчету - час-полтора. Нужна срочная эвакуация и… »

Я сжал зубы, оскалился и, кажется, зарычал.

«Ольга: Тим! Успокойся немедленно! Она жива! Аптечка ее держит! Ей просто нужна хирургическая помощь – уверена, стандартных программ наших реакапсул будет достаточно.

Юля: Можно еще было бы сунуть в стазис и доставить в какой-нибудь медцентр, но у нас такого оборудования нет.

Ольга: К звездам стазис! У нас еще целый час, Тим! Аптечка дает целых полтора часа! Успокойся немедленно!»