— Какой-то не героический итог битвы с майей, — пожал плечами Юрий.

— Судьбы человечества?

— Оно от этого не здорово-то исправилось, — хмыкнул Юрий. — И вообще — врага надо побеждать. Иисус же, Сын Божий, пришедший научить, как надо жить, безропотно позволил убить себя. Гаутама, ищущий избавления от страданий, нашёл его… сделав вид, что не видит и не слышит опасности. Это и есть мудрость? И единственный путь, чтобы победить майю?

— Да. Единственно верный. Всякая драка и сопротивление говорит о том, что противника признают равным или достойным состязания. Может ли Бог состязаться с иллюзией врага? А человек, понявший, что врага нет, придавать ему значение?

— Он же не Дон Кихот Ламанчский, воюющий с мельницами, — хмыкнул Юрий. — А мне всё ещё почему-то более близок этот наивный идальго.

Он с удивлением смотрел на Гошу. Увлекшись спором, он не обратил внимание на то, как Гоша изменился. Будто с нищего аскета слетела некая маска. Он сейчас был настолько красивым и умудрённым, насколько раньше выглядел безобразным и безумным. Даже Гошины серьги выглядели теперь неким атрибутом власти и значительности.

— Но почему Иисус, Сын Божий, дал убить себя? — задал Юрий вопрос. — Бог не мог позволить такое.

— Чтобы доказать людям, что мир — временное явление, что это всего лишь майя. Он, как и Гаутама, несмотря на опасность, остался бесстрастным. И, воскреснув, доказал людям своё бессмертие, неповреждаемость Души, Атмана, и — иллюзорность майи. Он призывал учеников к вере в такое чудо. Вера для человека — самое главное.

— А если не веришь?

— Будет то, что случилось с Петром — усомнившись, он не смог ходить по воде. Потому что человек — творец своей вселенной. И, как говорил Иисус — по вере вашей да будет вам.

— Я не Будда и, тем более — не Иисус Христос. Но дайте мне точку опоры и я переверну этот мир. Ну, или — майю, — по-своему процитировал Юрий слова Архимеда. — Неужели точка опоры это и есть вера? Тогда почему Иисус сам не изменил этот мир, а лишь призывал людей измениться.

— Выход из пифоса — дело добровольное, — улыбнулся Гоша. — Иисус обнулил человеческие грехи, их карму. А мир, то есть — майю, и своё будущее должен менять сам человек. Потому что она им создана. Но для этого должен измениться он сам.

— И как ему измениться? Сесть под своё дерево — липу или ёлку, добиваясь бесстрастия и просветления? Или начать жить на вокзале — в точке расхождения миров — никуда не стремясь? Смиренно отдать себя на растерзание мстительной толпе? Или, может, раздать своё имущество? Я бы раздал, но у меня его нет, — пошутил он. — Зато я легко могу раздать чужое — капиталы всяких банков и военных ведомств, поделив награбленное. Став кем-то вроде Робина Гуда. Но майя мне за эту раздачу потом такую карму воздаст…