«Тетеревятник» был первым из гарримановских кораблей, переведенных с химического топлива на ядерный привод… вернее, первым, который не взорвался при этом. Райслинг хорошо знал этот корабль – это была старая лоханка, приписанная к Луна-Сити и курсировавшая по маршруту от орбитальной станции «Супра-Нью-Йорк» к Лейпорту и обратно – пока ее не перепаяли для глубокого космоса. Райслинг работал на ней и на маршруте Луна-Сити, и во время первого глубокого рейса к Сухим Водам на Марс и, ко всеобщему изумлению, обратно.

К тому времени, как он нанялся на юпитерианский круговой рейс, ему следовало бы стать главным инженером, но после беспримерного рейса к Сухим Водам его вышибли, внеся в черный список, и высадили в Луна-Сити за то, что вместо слежения за приборами он провел время, сочиняя припев и несколько строф. Песенка была препакостная: «Шкипер – отец своему экипажу» с буйно-непечатным последним куплетом.

Черный список его не волновал. В Луна-Сити у китайского бармена он выиграл аккордеон, смошенничав на один палец, и продолжал существовать дальше пением для шахтеров за выпивку и чаевые, пока быстрый расход космонавтов не заставил местного агента Компании дать ему еще один шанс. Год-другой он подержал нос в чистоте на Лунном маршруте, вернулся в глубокий космос, помог Венусбургу приобрести зрелую репутацию, давал представления на пляжах Большого Канала, когда в древней марсианской столице возникла вторая колония, ну и отморозил уши и пальцы ног во втором рейсе на Титан.

В те дни все делалось быстро. Раз уж двигатели на ядерном приводе пришлись ко двору какому-то количеству кораблей, выход из системы Луна—Терра зависел лишь от наличия экипажа. Джетмен был редкой птахой: защита урезалась до минимума, чтобы сэкономить на весе, и женатые мужчины нечасто имели желание рисковать на радиоактивной сковородке. Райслинг в папаши не собирался, так что в золотые деньки бума заявок на него всегда был спрос. Он пересек и перепересек Систему, распевая вирши, кипящие у него в голове, и подыгрывая себе на аккордеоне.

Мастер «Тетеревятника» его знал: капитан Хикс был астрогатором во время первого рейса Райслинга на этом корабле.

– Добро пожаловать домой, Шумный, – приветствовал он Райслинга. – Ты трезв или мне самому расписаться в книге?

– Шкипер, как можно надраться местным клопомором?

Он расписался и пошел вниз, волоча аккордеон.

Десятью минутами позже он вернулся.

– Капитан, – заявил он мрачно, – барахлит второй двигатель. Кадмиевые поглотители покорежены.

– При чем здесь я? Скажи стармеху.