— Вряд ли. Но они должны знать, что враг появится в течение пары дней. Хаг гениален по части разведки. Как и в других делах.

Взгляд Флэндри застыл на ней. Слишком беспокойный, чтобы сесть, слишком напряженный, чтобы ходить, он стоял около двери и барабанил по ней пальцами. Кэтрин Маккормак сидела в кресле. Она казалась почти спокойной.

Она практически ничем не занималась, только спала в промежутке времени между первой их беседой и этой. Этот сон в значительной степени поправил ее здоровье и, как он надеялся, позволил хотя бы чуть-чуть залечить травмы, нанесенные ее сознанию. Однако все это время он то и дело ощущал мурашки по телу. Это было не простое решение — гнать ракету впереди флота на максимальной квазискорости, неся пленницу к вождю повстанцев. У него не было никаких полномочий для переговоров. Его действия можно было бы оправдать лишь очень вольным, на пределе доступного, толкованием отданных ему приказов. Разве не целесообразно расспросить обо всем великого бунтовщика, и разве присутствие его жены не упавший с неба счастливый случай для этого?

«Но почему мне хочется услышать голос любви в ее речи?» — удивился себе Флэндри.

Он сказал:

— Мой собственный гений состоит в быстрой реакции. Но даже это не спасет мой корабль от ударов. Если бы этот маневр принес хоть какую-нибудь выгоду!

Хризолитовые глаза под золотистой челкой остановились на нем.

— Вы не заставите Хага уступить, — предупредила она. — Я никогда не пыталась сделать этого, неважно, в связи с чем. Они ведь убьют его, не так ли?

Флэндри изменил немного позу. Пот выступил у него под мышками.

— Хорошо оправдание для снисхождения…

Ему редко приходилось слышать такой страшный смех.

— Ради всего святого, командор, избавьте нас обоих. Я жила в колониях и в студенческие годы, до свадьбы, занималась научными исследованиями породы живых существ, которые видели землян реже, чем аймириты… но я еще изучала историю и политику, а став женой адмирала флота, получила возможность многое увидеть. Думаю, для Империи невозможно даровать Хагу прощение, — на мгновение ее голос дрогнул. — И я… лучше увижу его мертвым… чем рабом с канализированным мозгом или пожизненным заключенным… Это его, непоколебимого буйвола!

Флэндри вытащил сигарету. Небо стало похоже на обожженную кожу.

— Идея, дорогая леди, в том, — сказал он, — чтобы вы рассказали ему о том, что узнали. После этого он может прекратить играть в игры со Снелундом. Он может отказаться от того, чтобы дать бой на планете или где-нибудь по соседству, в местах, которые Снелунд очень хотел бы разбомбить.