Но это — только сильные обобщения.

Они отличались большим индивидуальным разнообразием, как и все другие существа с хорошо развитой нервной системой.

Открыватель Пещер был бесконечно влюблен в пространство, которое окружало хиша. Хиш смотрел вперед с воодушевлением, предвкушая, что он увидит Порт Фредериксен, и даже мечтал о шансе полететь куда-нибудь на космическом корабле.

После того как хишу удалось усвоить основные знания в области астрономии, ксенологии, галактической политики, его вопросы стали настолько точными, что Флэндри усомнился в том, что дидониане не могут по своей внутренней природе быть менее интеллигентными и разумными, чем человек.

Не могла ли их технологическая отсталость быть обусловлена только некоторыми случайными обстоятельствами, которые не будут иметь никакого значения, когда они получат возможность начать процесс непрерывного развития?

«Будущее может быть за ними, а не за нами», — подумал Флэндри. — Кэтрин бы ответила: «Почему будущее не может быть общим?»

А пока путешествие к Порту Фредериксен продолжалось, сквозь дожди, штормы, сильный ветер, туман, жару, странные, хотя и не враждебные, объединения, до тех пор, пока они не достигли высокогорных районов, где люди могли насладиться прохладой.

Но дидониане здесь начинали дрожать от холода и становились голодными, так как в округе очень редко попадалась съедобная растительность и, несмотря на то что их криппо непрерывно наблюдали с воздуха окрестности, они часто забредали в непроходимые заросли, что заставляло их возвращаться назад и пытаться пройти снова.

Именно здесь, в Верхней Маруссии, они испытали неожиданное нападение.

XII

XII

Самым легким способом преодолеть один из участков пути было пройти через каньон.

В течение мегалет река, вспухавшая от зимних дождей, углубляла его, а летом уровень воды резко уменьшался. Стены этого каньона давали хорошую защиту от ветров и отражали тепло. Это привело к тому, что во время каждого сухого сезона растительность появлялась только вдоль русла потока, где наносные почвы позволяли пустить корни, в отличие от голых скал в других местах каньона. Поэтому, несмотря на то что этот каньон был сильно искорежен и усыпан галькой, он, казалось, давал возможность легче достигнуть намеченной цели.

Вид был впечатляющим, хотя и мрачноватым. Река катилась слева от путешественников, широкая, коричневая, шумная и опасная, несмотря на то что находилась сейчас в своем спокойном периоде, с минимальным уровнем воды. Слой прошлогодних растений образовал границу вдоль воды, монотонный, спокойный цвет которой оживляли белые и алые цветы. То здесь, то там росли скрюченные деревья с очень глубокими корнями, приспособленными к наводнениям. Чуть повыше поверхность каньона становилась совершенно голой: полуразрушенные, выветренные, искореженные скалы темного цвета, фантастически изрезанные пики и столовые горы, каким-то чудом зацепившиеся за каменную осыпь, делювий и террасы.