— Не особо хочется говорить о твоих сортирных функциях.

Я откинулась на спинку и уставилась в стекло, но за ним была только чернота и темная скала.

— Полагаю, в минуты депрессии человеческим существам не помешает юмор, — сказал М-Бот. — Чтобы развеять мрачное настроение и забыть беды.

— Я не хочу забывать беды.

М-Бот замолчал. Потом более тонким и каким-то беззащитным голосом поинтересовался:

— Почему люди боятся смерти?

Нахмурившись, я перевела взгляд на приборную доску, где, как я знала, была камера.

— Еще одна попытка пошутить?

— Нет. Я хочу понять.

— Ты выдаешь пространные комментарии о людях, но не понимаешь такой простой вещи, как страх смерти?

— Дать определение? Могу. Но понять?.. Нет.

Я снова коснулась затылком спинки кресла. Как объяснить роботу понятие смертности?

— Ты скучаешь по воспоминаниям, так? По банкам памяти, которые уничтожились при крушении? Значит, ты понимаешь, что такое потеря.

— Да. Но я по определению не могу скучать по собственному существованию. Так с какой стати мне этого бояться?

— Потому что… однажды тебя не станет. Ты перестанешь существовать. Будешь разрушен.

— Я уже не раз отключался. Я был отключен сто семьдесят два года. Какая разница, если бы я никогда не включился снова?

Я беспокойно поигрывала кнопками сферы управления. У меня еще шесть дней отпуска. Чтобы просто сидеть сиднем? Якобы восстанавливаться? А на самом деле бередить пустоту внутри, как ребенок постоянно ковыряет болячку?

— Спенса? — позвал М-Бот, выдернув меня из задумчивости. — А я должен бояться смерти?

— Истинный Непокорный не должен, — ответила я. — Так что, может, тебя специально так запрограммировали. И на самом деле я боюсь не своей смерти. Вообще-то, я ничего не боюсь. Я не трусиха.

— Конечно.