Меррилл выругался. В тот же момент корабль качнуло, и он заорал:

— Мы сошли с курса! По местам, идиоты! Живее!

Все кинулись вон, но Зиблинг заметил, что Меррилл был не настолько озабочен общей опасностью, чтобы не выстрелить Прадеру в спину, прежде чем несчастный успел выскочить.

— Теперь им конец, — сказал Зиблинг. — Они перебьют друг друга, а оставшиеся двое или трое погибнут потоку, что их будет слишком мало, чтобы управлять таким кораблем. Должно быть, Мешок предвидел и это. Странно только, почему он не предупредил меня.

Мешок заговорил, хотя в помещении никого не было.

— Меня никто не спрашивал, — сказал он.

Зиблинг взволнованно закричал:

— Вы слышите меня! Но что будет с вами?! Вы тоже погибнете?

— Нет еще. Мне захотелось пожить дольше, — он помолчал и затем чуть тише добавил: — Я не люблю выражений, не содержащих сведений, но я должен сказать. Прощайте.

Послышались крики, стрельба. Затем экран внезапно потускнел и погас.

Мешок, существо, на вид столь чуждое человеческим эмоциям, навсегда ушло за пределы знания Зиблинга. Вместе с Мешком — как он сам и предсказывал — исчезла ужасная угроза всему человечеству.

Как странно, думал Зиблинг, я чувствую себя таким несчастным при таком счастливом конце.

Генри Каттнер МАСКИРОВКА

Генри Каттнер

МАСКИРОВКА

К дому № 16 по Нобхилл-Род Толмен подошел весь в поту. Он чуть ли не насильно заставил себя коснуться пластинки электрического сигнализатора. Послышалось тихое жужжание (это фотоэлементы проверяли отпечатки пальцев), затем дверь открылась и Толмен вошел в полутемный коридор. Он покосился назад — там, за холмами, пульсировал бледный нимб огней космопорта.

Толмен спустился пандусом; в уютно обставленной комнате, вертя в руках высокий бокал-хайбол, развалился в кресле седой толстяк. Напряженным голосом Толмен сказал:

— Привет, Браун. Все в порядке?

Вислые щеки Брауна растянулись в усмешке.

— Конечно, — ответил он. — А почему бы и нет? Полиция ведь за вами не гонится, правда?