— Золотое облако, которое Хиксон выпустил на меня! — прохрипел он. — Он меня заразил... со мной будет то же самое что и с ним... И с полковником Зафаром... И с тремя людьми станции на Меркурии... как с тобой, Карла.

Она кивнула.

— Это совсем не плохо, Бойс, — прошептала она. — И ты станешь частью... чего-то огромного, Бойс. Чего-то, что заполняет всю Вселенную.

— Но я не хочу! — в отчаянии выдохнул он. Он уже познал чувство слияния с чем-то огромным, когда испытал на Земле сообщность с Машиной. И как воспоминание, которое невозможно стереть, память об этом неустанно преследовала его...

Это желание вдруг опять поднялось в нем с новой силой. Он коснулся металлической пластинки на лбу, взглянул на сестру Дельта Четыре.

Связь-куб фыркал и ворчал. Она послушно молча поднялась и протянула ему связь-куб. От него отходил провод, заканчивающийся электродами... которые точно вошли бы в отверстия на блестящей пластинке, которую Ганн носил во лбу.

— Нет, снова прошептал он, ища взглядом Гарри Хиксона.

Но Гарри Хиксон исчез.

В том месте, где он стоял остался в воздухе едва заметный, тонкий, как дым, силуэт человека, сотканный из тончайших струек золотистого тумана. Прямо на глазах Ганна остатки Хиксона... растворились. Тонкие золотистые лучи сорвались со скелетообразного очертания, оставшегося от Хиксона, пронизали стены рубки и, очевидно, умчались в пустоту, присоединившись к большому золотому облаку, пульсирующему снаружи. И по мере исчезновения каждой золотистой искры очертания фигуры становились все прозрачнее и прозрачнее...

Потом не осталось ничего. Гарри Хиксон исчез бесследно.

— Карла, — в отчаянии прошептал Ганн, поворачиваясь.

Но она тоже покидала рубку. Ее золотое лицо и волосы начали мерцать, теряя материальность.

— Прощай, Бойс, — прошептала она без улыбки. — До встречи...

Рядом с ним стояла сестра Дельта Четыре, прикрыв лицо тенью капюшона, протягивая ему связь-куб.

Бойс Ганн глубоко вздохнул, крепко зажмурил на мгновение глаза, потом снова открыл их.

— Прощай, Карла, — сказал он, хотя от девушки уже почти ничего не осталось и некому было ответить. Он взял связь-куб из рук Дельты Четыре.

— Прощай, Джули, — сказал он и осторожно, но без тени сомнения поднял ко лбу кабель с электродами сообщности, которые ввел в отверстия пластинки-контактора.

Сообщность была экстазом. Вечным и бесконечным. Ганн ждал его наступления, пока, казалось, вся Вселенная замерла вокруг него, затаив дыхание.

Но экстаз не наступил.