Упиваясь сверкающей красотой Альмалика, впитывая сладостный аромат фузоритов-Посетителей, ритмично покачиваясь в такт пению собравшихся в зале, Энди Квам вдруг почувствовал, что в нем просыпается великая радость и совершенный покой. Ему захотелось забыть и себя, и ждущую снаружи измученную девушку. Единственное, что ему было нужно, это забыть все личное и остаться один на один с Альмаликом.

— Проповедник! — прошипел Руф. — Вы идете?

Торжественная робость не давала Квамодиану возможности сдвинуться с места.

— Ты… ты уверен, что можно прервать службу?

— А мы не будем прерывать. Я уже приходил сюда смотреть вместе с мисс Залдивар. Они не сердятся на посторонних.

Вздрагивая от странного прилива возбуждения, Квамодиан последовал за мальчиком, который пересек пол сводчатого зала и начал пробираться сквозь концентрические круги стоявших на коленях молящихся. Нежный аромат Посетителей поверг его в сладкий трепет, сверкающие солнца Альмалика погружали его в бесконечное спокойствие и умиротворенность.

Но мальчик уже остановился перед покачивающимися на коленях мужчиной и женщиной.

— Вот ее родственники, Проповедник, — прошептал он. — Мистер Хуан Залдивар и миссис Дейдра Залдивар. — Он резко повысил голос: — Познакомьтесь, это мистер монитор Квамодиан.

Они перестали петь. Потом неохотно оторвали взгляд от многоцветного великолепия купола церкви и, все еще продолжая покачиваться и стоять на коленях, без всякого интереса посмотрела на Квамодиана. Супруги просто излучали здоровье и молодость. Хуан был высокий смуглый мужчина с густыми черными волосами. Голубоглазая блондинка Дейдра казалась даже моложе и привлекательнее своей дочери.

Но оба носили на себе знак Альмалика — в том месте, где светящаяся колония фузоритов вошла в их тела. У Дейдры он сверкал на румяной щеке, у Хуана на лбу. Знак представлял собой маленькую, неправильной формы звездочку. В полумраке церкви звездочки-знаки мягко светились темным, холодным золотым светом.

— Я по поводу Молли, — прошептал Квамодиан, едва осмеливаясь нарушить очарование храма. — Она там, снаружи. Ранена. — Какие неуместные в таком священном месте слова! Он еще сильнее почувствовал себя слоном в посудной лавке, гориллой среди ангелов.

Светлая и темноволосая головки наклонились в унисон. Озадаченный Энди хотел уже повторить свои слова, но тут Дейдра мягко выдохнула:

— В лоне Звезды не существует ран и боли. Она должна присоединиться к нам и тогда обретет покой.

— Но ведь она ранена! Она… гм, слишком долго рассказывать о подробностях, но она в ужасной опасности. Все мы в ужасной опасности.