Женщина, которая, когда он впервые пришел в сознание, была занята перевязкой его глаз и уходом за ранами, старалась как можно реже подходить к нему. Он всего лишь несколько раз мельком видел ее, приподняв в уединении шатра повязку, которую она ловко наложила па его глаза, как только его приволокли в племя. Увидели бы эти Баснасски его желтые глаза — тут же отрезали бы у него язык, чтобы он не мог назвать своего имени, а затем сожгли бы живьем. Она рассказала ему об этом, так же как и о многом другом, что полагалось знать, живя в племени. Зато о себе она почти ничего не рассказывала.

По-видимому, она была в племени ненамного дольше, чем он.

Он уловил то, что она заблудилась в прериях и решила, что лучше присоединиться к племени, чем умереть с голоду.

Баснасски с удовольствием принимают в племя рабынь для использования мужчинами племени, и поэтому ее милостиво оставили в живых. К тому же она оказалась искусной во врачевании, но это уже было выяснено потом.

У нее были рыжеватые волосы и очень нежный голос. Звали ее Эстрел. Больше ему ничего не было известно о ней, она же сама у него ничего не спрашивала, даже его имени.

При зрелом размышлении он понял, что легко отделался. Топливо, на котором работал его слайдер, полученное при ядерном распаде одного из элементов, не имело тенденции ни гореть, ни взрываться. В конечном итоге, у аппарата были повреждены только органы управления, и ему, Фальку, здорово досталось. Голова и грудь были сильно изранены, но Эстрел постаралась выходить его. К тому же, у нее было еще и немного медикаментов. Заражения не последовало, и он быстро выздоравливал. Уже через несколько дней после его кровавого крещения он начал планировать побег.

Но дни шли за днями, а возможность все не представлялась. Жизнь была жестоко регламентирована у этих осторожных, ревнивых людей. Все их поступки определялись различными обрядами, обычаями и табу. Хотя у каждого охотника был свой лазер, женщин держали всех вместе, и все, что делал мужчина, делали и все остальные. Это была не столько община, сколько стадо — все были взаимосвязанными членами единого целого. В таких условиях любая попытка добиться независимости или уединения, сразу же вызывала подозрения. Фальку и Эстрел приходилось хвататься за любую возможность поговорить хоть минуту. Она не знала диалекта леса, но они могли говорить на Галакте, который людям племени Баснасска был знаком только в виде ломаного жаргона.

— Теперь попытка,— сказала она однажды,— возможна, если только начнется метель. Тогда снег скроет от преследователей и нас, и наши следы. Но как далеко мы сможем уйти? Правда, у тебя есть компас, но стужа...