Я подумал немного и, наконец, сказал:

— Есть одно обязательное условие, которое Кархид должен будет принять перед грядущим вступлением в Экумен. Аргавен должен отменить ваше изгнание.

Он ничего не сказал, но стоял, глядя в огонь.

— Я настою на этом,— добавил я.

— Спасибо, Дженри.

Голос его теперь был очень похож на женский. Он посмотрел на меня и улыбнулся.

— Но не думаю, что я смог скоро увидеть свой дом. Двадцать лет я провел в изгнании. Приговор короля немного добавил к нему. Я позабочусь о себе, а вы — о себе. Это вам придется делать одному. Как можно быстрее вызовите корабль. Потом можно будет подумать и обо мне.

Мы еще два дня оставались в Куркарасте, отъедались и отдыхали. Мы ждали снегоочиститель, который мог бы подвезти нас на юг. Хозяева просили Эстравена рассказать, как мы шли через лед. Он рассказывал как человек, знакомый с устной традицией, так что рассказ превратился в сагу, полную традиционных выражений и даже эпизодов, но точную и ясную, от серного огня и тьмы между Дрампером и Дроменголом, до кричащих порывов бури, которые врываются в залив Гутон из горных ущелий, с комическими вставками, вроде падения Эстравена в пропасть, с мистикой, когда он говорил о звуках и молчании льдов, о бестеневой погоде, о вечной тьме. Я слушал, как зачарованный вместе с остальными, не отрывая взгляда от смуглого лица друга.

Мы покинули Куркараст в темной кабине снегоочистителя, одной из тех больших мощных машин, которые не убирают, а утрамбовывают снег на кархидских дорогах, чтобы сделать их проходимыми. Для уборки снега с них потребовалась бы половина денег и времени всего королевства, да и к тому же все переезды зимой совершались на полозьях. Снегоочиститель двигался со скоростью две мили в час и привез нас в следующую от Куркараста деревню уже затемно. Как и повсюду, нас гостеприимно встретили, накормили и приютили на ночь. Следующий день мы шли пешком.

Теперь мы уже достаточно удалились от берега и береговых холмов, которые принимают на себя главный удар северного ветра, шли по более населенной местности, так что передвигались не от лагеря к лагерю, а от Очага к Очагу. Несколько раз нас подвозили снегоочистители, один раз на целых тридцать миль. Дороги, несмотря на частые снегопады, содержались в хорошем состоянии. С собой у нас всегда был запас пищи, а в конце дневного путешествия нас ждала крыша над головой и огонь в очаге.

Но эти девять дней прогулки по гостеприимной земле были самой тяжелой частью нашего путешестния, худшей, чем подъем па ледник, худшей, чем последние дни голода.