Я перепугалась до смерти, подбежала и принялась его тормошить. Но все обошлось — стоило мне до него дотронуться, как он сразу проснулся. И говорит:

— Луис, у меня голова болит что-то. И тошно. Тут так жарко…

Я облила его водой из фляги, и глаза у него стали немного поживее. И он спросил:

— А где тот мальчик?

Я говорю:

— Пойдем в этот корабль, там сейчас все наши. Там тень, рассказывать будет легче.

Тогда Котик взял меня за руку и пошел рядом. Рука у него была горячая и влажная — и я поняла, что для человека в здешнем пекле это совершенно правильно, а вот холодные пальчики у Подарка — это очень странно. И мы, держась за руки, подошли к люку, который оказался приоткрыт, и пассажирский трап был спущен.

Мы поднялись наверх и вошли в салон.

А в салоне был такой вид, будто тут сражались средневековые варвары. Все кругом покрывали пятна крови, которая засохла до почти зеленого цвета, все, что можно было разбить, разбилось, и на полу лежали мумии людей в форме и людей в гражданской одежде, причем — в таких позах, что было видно, отчего они умерли.

В основном, от огнестрельных ран. Но некоторых убили ножом.

В кресле около иллюминатора сидела стюардесса-киборг. Рядом с ней на коленях стоял Бриллиант и что-то рассматривал. И вздрогнул, когда услышал наши шаги.

Я говорю:

— Ты ее запустить хочешь?

А Бриллиант:

— Ее, блин, ни за что не запустишь. Ты только приколись, Луис!

Я отпустила Котика и подошла поближе. И увидела, что Бриллиант имел в виду. Он расстегнул на ней китель и рубашку, надрезал пластик и хотел, наверное, проверить аккумулятор — но аккумулятора там не было. Из нее сыпался белый песок. Из надреза на груди, из ушей, изо рта, из глазниц — сыпался и шуршал, сыпался и шуршал.

У нее на коленях, на кресле и вокруг уже целая горка песка насыпалась, а он все шуршал и шуршал, и это было вправду жутко.

Но тут в салон вернулись наши ребята, которые были в рубке, наверное, и в приборных отсеках. И вид у них был хмурый, а Козерог сказал:

— Тут та же самая история, как и у нас — вся электроника мертвая. Только тут еще из всех систем жизнеобеспечения песок сыплется.

Я говорю: