Я так ещё ничего и не понял.

Потому что, ребята, Гелиора имела в виду то, что называется на Чиеоле хитрым чириком, смутно переводящимся на человеческий язык, как «первые роды». Ага, есть ещё и вторые.

У них точно каждое дитё дважды рождается. Просто первый раз они появляются не на свет, а — как бы выразиться помягче… Они меняют носителя.

У милой моей подруги оказалось скорпионье жало, которое в небоевом положении убирается в специальную такую впадинку в животе. А в боевом — может быть использовано, как оружие и как… ну, скажем, стыковочный узел. С Посредником.

Это же — сакральное действо, а я был кровным братом чиеолийских рыцарей и её мужем: Гелиора не пряталась. Я видел, как она проколола этим жалом шкуру Посредника в двух местах там, где у него шерсти не было — на том сегменте, где передние ножки. Слева и справа; остались маленькие дырочки, которые тут же и затянулись.

И всё.

И торжественно объявила:

— Теперь я и Посредник — одно целое: мы живём ради моих девочек.

А меня тряхнуло по первое число. Нет, я понял всё в тонких частностях. Но я понял и ещё одну вещь: по какому пути идёт античиеолийская пропаганда на Гедоне. И почему гедонцы называют чиеолийцев паразитами.

Детёныш чиеолийца развивается в два этапа, как у совсем неантропоидных существ. В теле собственной матери — крохотный зародыш, а дальше — внутри Посредника. И когда я думал, как эти будущие серебряные эльфы медвяные до рождения жрут червяка изнутри, мне становилось всё больше не по себе.

Тем более, что Посредник буквально ластился к Гелиоре, а она кормила его вялеными фруктами и кусочками целлюлозы, чесала за глазами и гладила места, где проколото. И щебетала что-то нежное.

Я молчал, и Гелиора, видимо, ничего дурного не думала. Она в моей мимике на тот момент разбиралась так же посредственно, как я — в её позах и жестах. Поэтому совершенно спокойно мне говорила, что теперь-то всё точно будет в порядке — и небесная благодать сошла на её душу.

А я пытался сообразить, что, на самом деле, чувствую: благородное негодование нормального разумного существа при виде монстра, или подлый страх, смешанный с отвращением — при виде ксеноморфа, который мне доверился.

Никак не получалось собраться с мыслями.

Но Гелиора, хоть и была счастлива, через некоторое время сообразила, что со мной что-то не так. Она сидела на корточках около Посредника, которого гладила и кормила — а смотрела на меня.

— Капитан, — спросила она, в конце концов, — почему мне кажется, что ты встревожен или расстроен?

Я жестоко задумался, как бы сформулировать то, что хотелось сказать по этому поводу.