– Пустите в ход фильтрустановки выходной камеры и обсерватории, - приказал он. - Надо как можно скорее очистить воздух.

Мельников молча повиновался. Ему было грустно, что они встретились так сухо. Белопольский обратился к нему на "вы". Неужели он не может понять? Нет, не поймет… Ведь он сам никогда бы этого не сделал.

Белопольский соединился с лазаретом.

– Дело плохо, - доложил ему Андреев. - Вероятно, придется ампутировать левую ногу.

– Сделайте все возможное, чтобы избежать этого.

– Разумеется, Константин Евгеньевич!

Пайчадзе и Топорков, бывшие на пульте, вышли. Белопольский повернулся к Мельникову и молча посмотрел на него.

– Это было в первый и в последний раз, - сказал Борис Николаевич.

– Что ты предполагал делать?

– Закончить те работы, на которые могло хватить людей, и вернуться на Землю точно в срок.

– То есть как? Разве венериане не доставили моего хронометра?

– Доставили.

И тут Мельников внезапно понял, что допустил еще одну непростительную ошибку. Сомнения быть не могло, в часах находилась записка. Как же могло случиться, что ни он и никто из его товарищей не подумали о том, чтобы открыть их? Вторично краска стыда залила его лицо.

– Я думал, вы поймете, - сказал Белопольский.

– Мы считали всех вас мертвыми. Мы думали, что венериане, неизвестно зачем, сняли хронометр с вашего тела. Мы поняли это как приглашение взять ваши тела у озера.

– И вы отправились туда? Вы встретились с венерианами и разбили каменную чашу?

Мельников с изумлением посмотрел на Белопольского. Откуда он знает эти подробности?

– И ты сам повел вездеход? - безжалостно спросил академик.

Мельников вспыхнул в третий раз.

– Конечно нет! - ответил он. - Как вы можете так думать?