— Похоже, еще один земеля образовался, — одними губами произнесла Аня.

— Да… — протянула Ксюша, — все чудесатей и чудесатей.

На пороге большого жилого дома построенного из камня и стволов деревьев девушек встречал крепкий еще старик и довольно молодо выглядящая женщина с караваем хлеба на цветастом полотенце. Обе пятерки десантников рассредоточились по двору и не отсвечивали.

— Гости в дом, радость в дом. Отведайте хлебушка нашего с солью, — заговорил дед, внимательно разглядывая форму девушек.

— Будь здрав отец, — заговорила по-русски Аня, слегка склонив голову.

Из глаз деда полились слезы.

— И вы будьте здравы дочки.

Отломив от каравая по кусочку хлеба, девушки макнули его в соль и съели, поблагодарив женщину по-русски, но та, улыбаясь, показала, что не понимает.

— Пойдемте за стол гости дорогие, — предложил дед и указал на крыльцо.

Заметив, что за ним идут только девушки, дед остановился и спросил.

— Господа подпоручики, а ваши солдаты?

— Отец, не обращай на них внимания, коль вбили себе в голову, что нас нужно охранять, то и не выбьешь ни чем, — махнула рукой Аня.

— Молодцы, — похвалил дед, — командира так и нужно охранять, ибо он голова, а тело без головы жить не может.

Остановившись возле стола, установленного на веранде, дед подобрался и представился.

— Старший урядник Семен Петрович Веселов.

Аня на автопилоте отдала воинское приветствие и представилась в свою очередь, а за ней представилась Ксюша.

— Семен Петрович, вы с какого года сюда попали? — спросила Аня устроившись за столом.

— Из тысяча семьсот тринадцатого года прямо из под Штеттина. Уже почитай сто лет прошло. А вы девушки, с какого года? Такой формы у нас не было. Да и женщины в армии тогда не служили.

— Мы попали сюда из две тысячи пятнадцатого года, — заявила Аня, решив, что подобное знание не принесет им неприятностей.

— О, как, — выдохнул Семен Петрович и вытер ладонью, выступивший на лбу пот, — ну давайте поднимем чарки за Родину.