"Любовная."

Искин задумался и предложил ограничиться временным браком, мол всё остальное считается развратом, противозаконно и осуждается обществом, я согласился. Искин выкинул мне ссылку на какую-то энциклопедию: "В баронстве Алатез, также как и во всём Галифате, мужчине нужно сообщить о своих планах любой родственнице. Желательно старшей родственнице — маме или бабушке. Допустимо сестре, тёте, племяннице, дочери, внучке… кузине брата третьей жены мужа племянницы. Женщины подходящую партию ему подберут. И не одну."

"Как мне быть, если у меня нет родственников на Алатезе и в Галифате?"

"Тогда нужно обратиться непосредственно к свахе."

Вообще, для понятия, которое я перевёл как сваха, у меня ассоциировалось с ханумой, как в старом фильме с таким же названием. Иногда более точным кажется сваха, иногда ханума.

В этот момент меня прервали. Ко мне в "офисную" часть завалилась пара галифатцев. Я вышел к ним с пиалой кофе и булочкой в руках.

— Ты! — Ткнул в меня пальцем первый. — Ты очень расстроил Уважаемого Дамирли.

Я промолчал, ожидая, что будет дальше. Каких-либо серьёзных опасений они не вызывали. Так — ещё один дурацкий скандал. А то, что расстроил, так это правда, что ж с правдой-то спорить.

— Расстраивать Уважаемого Дамирли — не хорошо! — Произнёс второй.

Я откусил булочки и смакуя, прихлебнул из пиалы.

— Надеюсь, ты и сам всё понимаешь! — Произнёс первый.

— Но понимания не достаточно! Так что быстро активируй заявление о вступлении в профсоюз! — Продолжил второй.

Мне они напомнили хихикалку с хахакалкой, что встретились мне по прибытию в душе. Они также вместе проговаривали свои фразы. Я усмехнулся и сказал:

— Нет.

— Эх, недомерок ты артанский, глупо упорствуешь! Скажи нам, когда передумаешь. — Произнёс первый галифатец и кивнул второму.

В руках у них появились короткие дубинки. Я сделал шаг назад, но ко мне они и не стремились. Размахивая дубинками, они начали колотить ими по столу, по шезлонгам, по дроидам. Ближайший из них оказался ко мне боком. Отпустив пиалу с недопитым кофе, я пробил ему правой под поднимающуюся руку, пробил заученным на тренажёрах ударом в заученную точку. Что там, почка что ли? Галифатец выронил дубинку и, завывая, отправился в угол посидеть-полежать. Второму я тоже как на тренажёре пробил в корпус и он, устроившись на четырёх костях, начал блевать на пол.

"Миришли!" — Дёрнул я своего знакомого полицейского. — "Тут ко мне два каких-то придурка с дубинками завалились, я их обезвредил и обездвижил".

"Ли, полиция уже в курсе, они её вызвали. Скинь мне протокол."