Идти мне по галифатским меркам далеко — минут сорок. В своём натуральном виде я бы дошёл быстрее. Однако пользоваться транспортом мне не следует — изображать из себя девицу достоверно я могу только пешком, молча и с закрытым откликом нейросети.

"Не волнуйся", — говорила мне Афифа, — "у тебя всё хорошо получается. Если попадёшься, то тоже ничего страшного. Рассказывай, что одна из галифаток запала тебе в сердце и ты очень хочешь с ней познакомиться. Если дойдёт до дела, то получишь отказ и всего-то проблем. Старые обычаи с убийством любовника с любовницей? До этого дело не дойдёт. Имеет на это право только главный мужчина. В данном случае муж сестры. Если он вас убьёт, то фактически признает её свой женой, женой, ему изменившей. Это позор и финансовые траты. Самое-самое — вышлют тебя со спутника на планету. Да и то маловероятно. Всё же постарайся не попасться. Полицию ты со своим маскарадом не заинтересуешь. Запрета ходить в женской одежде для мужчин нет. Ревнители нравственности — вот кто тебе может попытаться жизнь подпортить…"

С ревнителями нравственности я более-менее разобрался. Это общественная организация, формальной правительственной поддержки не имеющая. Пытаются выявить "нарушения нравственности" и ославить нарушителей. Переживу. Всё-таки я здесь считаюсь "развратным аратанцем" просто по-умолчанию, так что ничего нового они обо мне не скажут.

"Никуда не торопись." — Вспоминаю я напутствие Афифы. — "В толпу не лезь. В мужскую — галифаткам не пристало. В женскую — тем более, там не отмолчишься. Так что обходи. Если покажется что подозрительным — лучше перестрахуйся, назад вернись. Я по твоему маршруту настоящую Алиму пошлю."

Да. Есть настоящая Алима — старшая школьница. У неё есть такая же одежда и искусственный животик. И это она по официальной версии посещает жён уважаемого торговца, готовясь к женской стезе — замужеству и "перенимая опыт у опытных и добродетельных матрон, любезно согласившихся…" Всё это обходится мне в копеечку, но все финансовые дела я веду с Афифой, так что сколько реально достанется Алиме я не знаю.

Снарядился я у себя дома. Дроидом выглянул во двор-колодец — никого нет. И вышел из дверей. Камеры на мою дверь не смотрят, так что это нигде не отмечено. Затем прошёл по слепым зонам, коих вполне достаточно и отправился по заранее разведанному маршруту. Время от времени я ныряю в проходные дворы подходящих кварталов, чтобы у прохожих не вызвать когнитивного диссонанса от долго идущей девицы. Вот и нужный двор. Вот и нужный мне чёрный ход. Рядом — мусорный бачок. Он мне сигнализирует, что меня ждут. Стучусь женским молоточком и через долго тянущуюся минуту мне открывает рабыня-аварка. Не мудрствуя лукаво её так и называют — Абда. Вообще-то рабыней, то есть собственностью, она не считается, а считается наложницей хозяина. Но делать что хочет она не может, и желаний своих иметь не должна, а должна слушаться хозяевых жён, выполняя все их указания, и приходить к хозяину в постель, когда старшая жена ей велит.