— Каково же твое решение? — спросил голос, и на него снова начала наваливаться невыносимая боль.

Наконец Лаки нащупал то, что искал — небольшую банку из голубоватой пластмассы. Его пальцы нашли выключатель, отключающий запиравшее банку парамагнитное поле. Он почти нё видел, как крышка открылась и отвалилась. Он почти не слышал, Как она с характерным звуком удара пластика о металл упала на пол. Но банка была открыта, и он протянул руку к мусоропроводу. Боль снова яростно его атаковала. Лаки открыл дрожащей от напряжения рукой крышку мусоропровода, и начал поднимать драгоценную банку к отверстию. Казалось, это длилось целую вечность. Он совершенно не различал окружающего. Все вокруг заволокла кроваво-красная мгла. Самое главное удержать банку. Он обхватил ее обеими руками. Она медленно поползла вверх, в то время как Лаки был близок к тому, чтобы потерять сознание. Наконец банка прошла в отверстие! Лаки показалось, что звук вырывающегося наружу сжатого воздуха донесся до него с расстояния в миллион миль, но он знал, что банка выпала в теплую воду венерианского океана. Не сколько мгновений боль еще пронизывала его, потом исчезла. Лаки отошел от стены. Голова кружилась, лицо и тело покрыл обильный пот. Со всей возможной скоростью, на какую было способно его измученное тело, он рванулся к передатчику, и на этот раз ничто его не остановило. Эванс, обхватив голову руками, сидел в кресле. Он стакан за стаканом пил воду и непрестанно повторял:

— Я ничего не помню. Я ничего не помню.

Бигман, раздевшись до пояса, протирал лицо и грудь влажной губкой, и слабый румянец вновь проступал на его щеках.

— А я все помню. Я стоял и слушал голос и даже не заметил, как оказался распластанным на полу. Ничего не почувствовал, не мог повернуть голову, но все слышал, что говорил голос, и то, что ты, Лаки, отвечал ему. Я видел, как ты пошел к радиостанции..

Он вздохнул и покачал головой.

— Тогда ты знаешь, что в первый раз я ничего не смог сделать, — спокойно сказал Лаки.

— Не знаю. Ты вышел из поля моего зрения, и единственное, что мне оставалось, это лежать и ждать, пока ты закончишь разговор со станцией.. Ничего не происходило, и я решил, что тебя тоже сломили. Мысленно я представлял себе, как мы трое валяемся здесь живыми трупами. Это был конец, я не был в состоянии даже пошевелиться. Я мог только дышать. Затем ты снова появился в поле зрения, и мне захотелось смеяться, плакать, вопить, все сразу, но я по-прежнему был способен только лежать и смотреть. И я увидел, что ты выхватил из стены. Только не мог понять, что ты делаешь. Но через несколько минут все кончилось. Блеск!