— Нет!

— Ваш актер забыл свою роль? — сухо усмехнулся Файф. — Или вы надеетесь, что история станет более правдоподобной, если он «вспомнит» мое лицо в следующий раз?

— Я никогда прежде не встречался и не говорил с этим человеком! — вспылил Юнц. — Никаких заговоров за вашей спиной мы не плели, меня утомили ваши обвинения на сей счет. Я ищу только правду.

— В таком случае могу ли и я задать ему несколько вопросов?

— Валяйте.

— Благодарю за любезность. Рик, или как там тебя… — голос Файфа изменился: великий нобиль обращался к флоринианцу.

— Да, сэр. — Рик поднял взгляд.

— Говоришь, человек обошел стол и навис над тобой, пока ты сидел беспомощный и одурманенный?

— Да, сэр.

— И последнее, что ты помнишь, это то, как он склонился к тебе?

— Да, сэр.

— Ты же смотрел на него снизу вверх?

— Да, сэр.

— Сядь.

Рик подчинился.

Несколько секунд Файф сидел неподвижно. Его безгубый рот превратился в едва заметную щель, под щеками, синеватыми от пробивающейся щетины, перекатывались желваки, подбородок выдался вперед. А потом великий нобиль соскользнул с кресла.

Именно соскользнул! На миг всем показалось, что он опустился на колени.

Затем Файф вышел из-за стола, и стало ясно, что он стоит на ногах.

У Юнца даже голова закружилась. Человек, казавшийся, когда сидел, статным и внушительным, внезапно превратился в жалкого карлика.

Уродливые ножки великого нобиля едва не подгибались под тяжестью мощного торса. Лицо Файфа побагровело, но взгляд хранил прежнее высокомерие.