Ракс высоко поднимает голову и выпячивает грудь.
— Только скажите, что вам нужно, мой повелитель.
— Мне нужно, чтобы ты был готов.
— Я всегда готов.
— Возможно, скоро возникнет необходимость в «Крайних мерах».
При этих словах у Ракса пересыхает в горле. «Мое предназначение…»
— Ты отправишься далеко отсюда, — продолжает Палпатин. — Возьмешь «Разоритель» и скроешься в Вульпиновой туманности, пока уязвимая точка не останется в прошлом.
— Как я об этом узнаю?
— Узнаешь. Я пошлю стража.
— Да, мой повелитель, — кивает Ракс.
Палпатин внимательно на него смотрит. Ракс не видит взгляда Императора, но определенно его чувствует. Взгляд пронизывает его подобно иглам, словно пытаясь препарировать, посмотреть, из чего он сделан.
— Мой мальчик. Мой драгоценный мальчик. Ты готов стать изгоем? Ты готов стать «Крайними мерами», если потребуется? Тебе придется призвать на свою сторону и других.
— Знаю. И я готов.
«Я готов вернуться домой». Ведь вот что это значит, не так ли? Это значит, что вскоре ему предстоит вернуться в пески Джакку, в обсерваторию, ко всему тому, что он ненавидит. Но именно там ждет его предназначение — также как и предназначение всей Галактики.
— Тогда иди. Время дорого. Скоро нам предстоит битва.
— И вы, несомненно, в ней победите.
Император вновь зловеще улыбается:
— Да, так или иначе.