- Зачем же вам строить шалаш, Гарру? Вы нам не помешаете, как, наверное, и мы вам. Ты уже познакомился с моей сестрой, и понимаешь, что смутить ее чем-то просто невозможно. И мою Кунью, твою двоюродную сестренку, тоже не смутишь ничем. Ну, а мы – мужчины, нам смущаться вообще не положено! – я засмеялся.

Гарру, в противоположность тому, что я только что сказал, смутился.

- Что ты, Уоми, можем ли мы так пользоваться твоей добротой?

- Почему ты думаешь, что это доброта, Гарру? Может, это выгода?

- Какая же, Уоми?

- Буду присматривать за тобой, чтобы ты не сбежал, пока не заплатишь выкуп!

Все расхохотались, и так, за разговорами, время бежало незаметно. Наконец, уже ближе к вечеру, мы все, вчетвером, вышли пройтись и направились к реке. Подойдя к берегу, я обратил внимание на то, что лед потемнел, и на нем появились трещины.

- Ну, друзья, посмотрите! До начала нашего путешествия осталось не так уж много времени! Через несколько дней лед вскроется. Куррумба, мать всех лебедей, поведет свой народ на север. А потом и мы за ней!

* * *

В тот же вечер мы с Куньей перебрались в свою хижину, которую теперь делили с нами Ная и Гарру. Кунья и Ная совершенно не стеснялись расхаживать по дому голыми, и я быстро привык к этому, с удовольствием глядя на них, и только Гарру некоторое время стеснялся, и, взглянув на обнаженную Кунью, отводил глаза.

- Что, братик Гарру, глаза прячешь?  - подшучивала над ним моя жена. – Разве на меня не приятно посмотреть?

- Очень приятно, Кунья! – Гарру не знал, куда ему деваться. – Но моя Ная лучше…

- Разве я спорю? А Уоми что скажет?

- Катюша, ты – самая лучшая! – мы уже поделились с Наей и Гарру секретом нового имени Куньи, хотя, конечно, не рассказали, где и почему я ее так назвал.

- Ну вот, - прикидывалась Кунья разочарованной, - я думала, может, ты хоть Наю похвалишь – сестра, как-никак, а ты все на меня не налюбуешься…

Вечером мы не стали ярко разжигать очаг – было довольно тепло, а улеглись попарно по разные его стороны, обнимая своих подруг. Мы с Куньей, как супруги со стажем, насытились друг другом довольно скоро, зато с другой стороны очага долго еще доносились шорохи, поцелуи, шепот и другие звуки. Мы, не дожидаясь окончания представления, крепко обнявшись, уснули.

Утром, когда я проснулся, Кунья посапывала, уткнувшись носиком в мою подмышку, и закинув на меня ногу. Я осторожно заглянул на другую сторону очага – там еще крепко спали. Тогда я стал тихонько поглаживать Кунью по спине, груди и животу, и, стоило только моей руке спуститься пониже и коснуться рыжего пушка, как она вздрогнула и тотчас открыла глаза. Обхватив меня руками, она начала целовать мои губы, шею, грудь, живот, спускаясь все ниже, и я, выбрав меньшее зло, легко поднял ее тело за бедра и положил на себя. Когда через полчаса мы, вполне счастливые, заняли прежнее положение, проснулись, наконец, Ная и Гарру. Ная вскочила, разумеется, без одежды, и начала раздувать очаг, а Гарру, быстро одевшись, стал проверять оружие, чтобы идти на охоту со всеми.