Наконец, она глубоко вздохнула, обняла меня, поцеловала в губы, и сказала:

- Любимый, почему ты никогда не пел раньше? Во мне все перевернулось… Ты сказал в этой песне все, что было у меня на сердце… что было у всех… Это невероятно! Это сказочно! Я не знаю, что сказать еще… Откуда у тебя эта песня?

- Ну, что ты, Катенька, я пою очень плохо, а играю на гитаре еще хуже. Наверное, поэтому мне это раньше не приходило в голову. Я думаю, что Ханна скоро научится играть гораздо лучше меня… А песня… Она из моего прежнего мира. Женщине, которая ее пела, досталась нелегкая судьба…

* * *

Потом мы снова плавали и ныряли, и, наконец, я решил, что еще можно сегодня съездить на Мыс Идолов. Мы взяли челнок Карася, и я опять велел ему плыть, и он помчался вдоль берега. Кунья сидела на носу, обнаженная, чтобы быстрее обсохнуть, и я любовался ее телом, а она смотрела на меня, и улыбалась каким-то своим мыслям, кожу ее золотило солнце, а ее волосы развевал встречный ветер.

Меньше, чем через два часа, мы были на месте. Я, на всякий случай, поставил защиту, и мы сошли на берег. Кунья не стала одеваться, я думаю, из озорства, и мы, держась за руки, пошли искать Узуна. Мы нашли его в большом доме Ойху, он сидел на полу и ел рыбу, а прислуживала ему полная, еще не старая и довольно красивая женщина. Когда он увидел обнаженную Кунью, то вытаращил глаза так, что они готовы были выскочить, и долго не мог сказать ни слова. Наконец, он справился с собой, и вымолвил:

- Уоми, Узун сделал все, как ты говорил! Вот Нинда, старшая жена Ойху, она согласилась стать моей женой. Мы теперь живем в этом доме, и я буду кормить ее детей. Она хочет детей от меня, а не от Ойху! Мой друг Ках, которого ты видел, тоже решил остаться здесь и взял себе жену, Киву, которая решила жить с ним. Урс увел своих воинов, они все разошлись по домам. Ойху висит на дереве, как ты велел. Остальные жены Ойху тоже выбрали себе мужей из охотников, которые были с Урсом, и уплыли с ними.

- Скажи, Узун, а никого из женщин не заставляли выйти за них насильно?

- Нет, что ты! Они были очень рады пойти с мужчинами. Ведь Ойху давно уже не мужчина, у него были дети только от Нинды, а когда он начал мучить молодых девушек, у него с женщинами уже ничего не получалось, - и Узун насмешливо фыркнул.

Я, применив особое умение, увидел, что он говорит правду.

- Хорошо, Узун! Уоми доволен. Вот тебе подарок, - и я протянул ему бронзовый топорик. – Прощай, и живи счастливо! – мы с Куньей направились к двери, а Узун с низкими поклонами провожал нас.

Сев в челнок, мы поплыли назад, и Кунья, наконец, одела безрукавку. Я думал, что все сюрпризы уже закончились, но плохо я знал свою Кунью! Она подготовила еще один сюрприз, самый главный и неожиданный. Причем, на поверку, он оказался неожиданным даже для нее.