— Я пришел с миром, — сказал он, наскрежетавшись вволю, — отведите меня к своему Ящеру.

Разумеется, Форд Префект мог все объяснить — что и сделал, пока они с Артуром смотрели по телевизору беспрерывные, совершенно безумные выпуски новостей. С экрана только и твердили, что о миллиардах фунтов, в которые оценивался причиненный ущерб, да о столь же непомерном количестве жертв — и так без конца, без начала, потому что робот стоял себе на том же месте и, слегка пошатываясь, верещал: «Ошибка системы, ошибка системы…»

— Понимаешь, он прилетел из очень древнего демократического государства…

— В смысле — с планеты ящеров?

— Нет, — ответил Форд; за это время он наконец-то позволил напоить себя кофе, что привело его рассудок в более-менее рабочее состояние, — все не так просто. Все не так примитивно. На этой планете народ — это люди. А правители — ящеры. Люди ненавидят ящеров, ящеры правят людьми.

— Похоже, я ослышался, — прервал его Артур, — ты вроде бы сказал, что у них демократия?

— Сказал, — подтвердил Форд. — Это и есть демократия.

— Тогда почему люди не избавятся от ящеров? — спросил Артур, хотя и боялся показаться круглым идиотом.

— Да просто в голову не приходит, — пояснил Форд. — У них есть право голоса, и они думают, что правительство, которое они избрали, более или менее отвечает их требованиям.

— Значит, они по доброй воле голосуют за ящеров?

— Ну да, — сказал Форд, пожав плечами, — естественно.

— Но, — начал Артур, вновь пытаясь взять быка за рога, — почему?

— Потому что, если они не будут голосовать за ящера, к власти может пролезть не тот ящер, — ответил Форд. — У тебя есть джин?

— Что?

— Я спрашиваю, джин у тебя есть? — с внезапной настойчивостью повторил Форд.

— Сейчас посмотрю. Расскажи мне поподробнее про ящеров.

Форд снова пожал плечами.

— Некоторые люди говорят, что власть ящеров — величайшее достижение в истории планеты, — сказал он. — Разумеется, эти люди неправы, в корне неправы, но сторонники таких мнений всегда находятся.

— Но это ужасно, — проговорил Артур.

— Слушай, приятель, — сказал Форд, — если бы каждый раз, когда одна точка во Вселенной, уставясь в другую точку, говорит: «Это ужасно!», мне платили по альтаирскому доллару, я бы не сидел здесь, как лимон в ожидании джина. Но мне не платят, и я сижу. А скажи-ка лучше, с чего это у тебя такая рожа безмятежная и глаза светятся? Влюбился, что ли?