Файрли кивнул. Три месяца они пробыли в наглухо закрытом мешке — без звезд, без космической пыли и даже без пустоты. Их окружало ничто, в котором абсолютно ничего не происходило, не чувствовалось даже малейших признаков движения корабля.

Поначалу филолог изнывал от скуки. Книги вызывали у него отвращение, а помочь техническому составу, состоящему из пятнадцати опытных космонавтов, он просто не мог. Остальные члены экспедиции, в которую кроме начальника и его заместителя также входили Рааб, Томасон, Винстед, а также геолог Хэджулин и врач Райхер, были заняты делом и желания поболтать не проявляли. Файрли не оставалось ничего другого, как выполнить свое заветное желание еще со студенческих лет, а именно выспаться всласть.

И тогда его стали посещать сны. Он видел галактические просторы, освещенные гирляндами незнакомых созвездий, армады звездолетов, вспышки атомных взрывов… Файрли находился на огневой палубе одного из ванрианских крейсеров и управлял огромной лучевой пушкой. Навстречу им мчался корабль противника. С расстояния около миллиона миль он начал стрелять…

Подобные же сны, больше похожие на галлюцинации, мучили и остальных членов экипажа. Райхер объяснял это просто — мол, люди наслышаны о войне между двумя суперрасами, и по приближению к Альтаиру нервы начинают играть с ними злую шутку.

Это звучало правдоподобно, но иногда ночью Файрли казалось, что кто-то тихо входит в его мозг и бесцеремонно хозяйничает там, перелистывая день за днем всю его жизнь.

— Я тоже устал от этих кошмаров, — признался он, с сочувствием глядя на Кристенсена. — Однако сейчас, в обычном пространстве, все вошло в норму… О, корабль начинает торможение!

Действительно, палуба под ногами слегка задрожала, навалилась перегрузка.

Лицо старика сразу же осунулось.

— Я знаю, что посадка ожидается не такой жестокой, как взлет… но, может быть, вам лучше вернуться в каюту? — тихо спросил Файрли.

— Нет, — ответил хрипло старик, не отрывая глаз от Рина.

— Позвольте мне хотя бы позвать доктора Райхера? Он говорил, что ваше сердце…

— Нет, хватит уколов, — упрямо пробурчал командир корабля. — Хочу видеть все своими глазами. Второй раз это может мне не удаться…

Планета стремительно приближалась. Теперь на экране можно было разглядеть детали ее рельефа. Океаны занимали большую часть поверхности, а суша была морщинистой, как высохшая кожа, с многочисленными горными хребтами, похожими на затупившиеся зубы, с обширными пустынями и редкими зелеными пятнами лесов.

Надсадно загудели двигатели, и Файрли уселся в одно из кресел, ощущая мягкую тяжесть нарастающей перегрузки. Дышать стало труднее, но это было лишь цветочками по сравнению с адским стартом, от которого у него осталось довольно смутное, но очень неприятное впечатление.