— Что делать… что делать… надо спасать… спасаться… любое общение с Перворожденными смертельно опасно. Нет им места в нашей реальности. Чужие они, совсем чужие… Не наши. Чуждые.

— Как это понимать — чуждые? — спросил Олмир и пожалел об этом, так как в ответ демонстрационные экраны будто взорвались. Уловив, что Леверье являлся руководителем цикла специальных исследований природы Перворожденных и выдал коллективное мнение Ордена, обоснование которого очень непросто, задал следующий вопрос:

— Почему ты убил Джона Акосту?

— Никого… — Олмир почувствовал, что ответ родился с неким опозданием, словно личностные электронные потоки графа преодолевали какое-то внутреннее сопротивление — я не убивал. Не в моих это правилах. Ваши подозрения, возможно, обусловлены слухами: мол, коли Орден считает жизнь любого человека пренебрежимо ничтожной величиной, то его адепты готовы сеять смерть. Особенно среди ведомых. Это неверные представления.

— Как это понимать — ведомые?

— Не способные к духовной деятельности. Не умеющие проникать в суть вещей. Не обладающие творческим потенциалом. Двигающиеся по жизни, куда вывезет.

— И много таких?

— Подавляющее большинство.

— Неверно!

— Кто знает…

— Значит, ты считаешь, что в экспедиции Благова столь много ведомых, что допустимо всех их потравить?

— Не понимаю.

На этом уровне, подумал Олмир, Леверье даже не представляет, какое тяжкое преступление он замышлял против наших астронавтов, и явно в растерянности. Вернемся к этому вопросу позже.

— Ты, помнится, благоволил родиниловской школе прорицателей.

— О, прогнозирование, предвидение — мое хобби. Я позволил Роду и Нилу открыть в своем графстве их Обитель. Интересно было наблюдать за их работой. Но, честно говоря, использовал их главным образом в качестве ширмы. Шамон, мой бывший шеф по Первой Школе Гуро, уговорил меня составить психоаналитические матрицы ремитцев, обладающих высоким Совершенством. Особенно тех, кто мог бы обучаться искусству меритских магов.

— Зачем это тебе?

— Ну как же! Ордену это нужно, чтобы познать сущность вашей магии и освоить ее. В этом, по моему мнению, главный резерв его развития. Комитету Защиты Человечества, который представлял Шамон, — чтобы вырастить собственных специалистов, способных при необходимости противостоять вам, магам.

— Что за оборудование было наверху, в потолочных нишах?

— То, что сгорело? Вначале я хотел разместить там психосканеры. Но Шамон привез более совершенную аппаратуру. Поэтому все мои, ранее установленные приборы не использовались. Были обесточены — не изымать же их, когда в Обитель хлынул поток посетителей. Для меня случившийся пожар был большой неожиданностью.