Искры в рыжих волосах. Взгляд растерянный и манящий. И острое желание не ограничиваться одними лишь поцелуями. Она была бы не против, Кахрай чувствовал.

Только он не подросток.

Да и Лотта… Лотта-Шарлотта… и еще пять имен. Или шесть? Он забыл. А за именами — пропасть, которую при всем его желании не преодолеть. И теперь Кахрай это понимает, потому что да, он не подросток, он знает мир и законы его, и здраво смотрит на жизнь.

А потому…

Потому надо выбросить всю эту гормональную дурь из головы и делом заняться, ради которого его наняли. Кахрай мрачно дожевал кусок то ли мяса, то ли рыбы.

Проглотил.

И велел:

— Подробности.

— Обмен? — вытянувшийся было на подушках ах-айорец приподнялся, сел, опираясь на светловолосую женщину, которая была слишком хороша для него, но все равно смотрела на +++ с нежностью. И Кахрай понял, что завидует.

Обоим.

И всем, кто…

— Об-х-мн, — прохрипел Тойтек к возмущению искина, полагавшего, что пациентам не следует себя волновать.

— Бедненький… — Алина, сидевшая до того тихо, вздохнула и прижала руки к груди. — Как ему, наверное, тяжело…

— А то, — согласилась медная девица, донельзя похожая на песчаную змею, такая же красивая и опасная с виду. — Взять три заказа, и непростых… это совсем ума лишиться надо.

Правда, Кахраю почудилось, что сочувствовала Алина вовсе не неизвестному убийце, который и вправду, похоже, слегка переоценил собственные силы.

Или Кахрай чего-то не понял.

Не увидел.

Три цели.

Один лайнер. И если несчастные случаи в принципе происходят, ни одна система безопасности не способна противостоять человеческой фантазии вкупе с человеческой дурью, то количество их все же более-менее стабильно. Одну смерть вполне можно списать на неудачное стечение обстоятельств, две… с натяжкой, но тоже, а вот три… три это чересчур.

— То есть, — Лотта слушала внимательно, хотя есть не забывала, и делала это как-то так, что хотелось сгрести ее в охапку и…