Первое впечатление не исчезло и не изменилось: незаметный, блеклый, невзрачный. Не мужчина, а тень человека-невидимки. Да еще в глаза не смотрит! Адмиралу такие люди не нравились, но на присутствии Козицкого настояла лично Емельянова, прямым текстом сказав: «Лучше один Козицкий, чем следственная бригада ФСБ», и пришлось согласиться. Да и не мог Касатонов отказать президенту, не имел права. Но при этом адмирал не счел нужным скрывать от блеклого своего отношения к его присутствию.
– Что вы здесь делаете, Козицкий?
– Провожу расследование.
– Это я провожу расследование.
– Да, Алексей Андреевич, – немедленно согласился блеклый, глядя на входную дверь. – У меня в этом нет никаких сомнений.
– Тогда что вы здесь делаете, Козицкий? – Адмирал отчетливо выделил слово «вы».
– Мне поручено узнать, не было ли в произошедшем злого умысла.
Собственно, Касатонов так и предполагал, но не удержался от язвительного замечания:
– Мы даже не знаем, что именно произошло.
– В таких случаях нужно начинать как можно раньше, – прошелестел в ответ Козицкий, изучая столешницу.
– Что начинать раньше?
– Расследование.
На мгновение адмиралу показалось, что блеклый издевается, но через секунду он понял, что слышит предельно точные, словно вырезанные промышленным лазером, ответы на свои вопросы. Не более, но и не менее.
– О каком злом умысле вы говорите?
– Я не знаю.
– То есть вы расследуете то, чего не знаете?
– При всем уважении, адмирал, я никогда не расследовал общеизвестные и доказанные факты.
Касатонов вспыхнул. Козицкий остался равнодушен.
– Мне кажется, вы дерзите.
– Мне очень жаль, если у вас сложилось такое впечатление, Алексей Андреевич, – ровным голосом ответил Козицкий. – Вы – номер один в команде, я нахожусь в вашем подчинении, не ставлю под сомнение вашу компетенцию и ваш авторитет. Я – бледная тень в углу. Не замечайте меня. – Короткая пауза. – И не трогайте.