Плохо соображавший, какой-то окостеневший мозг Пита все-таки отметил последовательность этих слов. И все же… Он повернулся к родителям и брату Аррах, веселой, очаровательной девушки, которая так любила петь при лунном свете.

– Не знаю, как и передать… – начал он и тут же осознал, что действительно не знает подходящих слов на планха; пришлось перейти на английский: – Не знаю, как и передать наше сочувствие вашему горю.

– В этом нет необходимости, – сказал Руса.

– Она погибла, спасая меня!

– И то, что вы несли, то, в чем мы отчаянно нуждаемся. – К Русе вернулось какое-то подобие энергии. – Да, у нашей девочки была смертная гордость.

Потом Пит захочет понять слова Русы и познакомиться с этим новым для себя ифрианским понятием. «Отвага» – перевод слишком слабый и примитивный. У древних японцев были более подходящие слова, но и они не передавали всей глубины выражения «смертная гордость».

– Вы не видели, что она делала, оказавшись в воде? – спросила Вхэл, глядя на него своими желтыми ястребиными глазами. Слишком слабо знакомый с этим народом, Пит не смог понять, что звучало в ее голосе; он подумал, что любовь. Сексуальная мотивация у ифрианцев слабее, чем у людей, – они подвержены сезонным течкам; это Пит знал, но вполне возможно, что этот народ дорожит своими детьми даже больше, чем люди. Ведь дети – сильнейшая из связей, скрепляющих мужчину и женщину, в них вся жизнь.

– Н-нет, я… Боюсь, что нет, – ответил он, запинаясь.

– Она сражалась хорошо, не сомневайся. – Рука Энэрриана на мгновение коснулась спины Вхэл. – Она воздала Господу честь. (Славу? Хвалу? Почитание? Должное?)

«Неужели он хочет сказать, что, утопая, Аррах молилась, исповедовалась?» Вопрос, возникший в осоловелой голове Пита, заставил его пробормотать:

– Теперь она на небесах.

И снова пришлось обращаться к английскому языку.

– Что вы говорите? – пораженно взглянул на него Энэрриан. – Она умерла.

– Да, но ее… дух…

– Мы будем гордиться, вспоминая ее дух. – Энэрриан вернулся к прерванной работе.

– Так, значит, вы не верите, – пришла на помощь Питу Ольга, – что после телесной смерти дух остается жить?

– Каким образом? – резко спросил Энэрриан. – И чего бы ради?

Его поза, движения, даже положение перьев словно говорили: «И оставьте меня в покое».