У Яна кружилась голова. Неужели от волнения? Он ведь уже понял, что космос – словно материнская кукла-вкладка, только открываешь ты ее не снаружи, а изнутри, обнаруживая вслед за яйцеклеткой и спермием эмбрион, за эмбрионом – детеныша, за детенышем ребенка – и так до конца, до стилизованного хищника… Но сделав несколько шагов, он понял, что головокружение связано с особенностями корабля. Вращение кольца создавало иллюзию притяжения, но как-то влияло на вестибулярный аппарат.

Вслед за Анге они вышли в коридор, герметичный люк в ангар закрылся. Анге принялась набирать какие-то команды на приборном щитке у самого люка. За металлической стеной раздался гул. Откачивается воздух из ангара?

– Чувствуешь запах? – спросила Адиан.

Ян кивнул.

Запах был. Неприятный запах, в котором ощущались кровь и химия.

– Словно замывали следы крови, – сказала Адиан.

– Я понимаю, – сдержанно ответил Ян. – Они же объяснили. Экипаж сошел с ума и поубивал друг друга.

– Это свежая кровь.

Возможно, это стало бы для многих неожиданностью, но запах крови их вид чувствовал лучше любых хищников. Выжить и не стать пищей – куда важнее, чем самому поесть.

Они молчали, глядя на экран. Там, внутри ангара, кружился какой-то мусор, поднятый потоками воздуха.

– Мы не знаем всей правды, – сказал Ян наконец. – Тут были не только чужаки, но и Криди. Возможно, они были вынуждены так поступить. Если экипаж потерял разум, то имело смысл избавить людей от бессмысленного существования.

Адиан нервно переступила на месте, гулко цокая о металлический пол.

– Это законы войны и голода.

– Я не знаю про голод, но это война, – согласился Ян.

Они замолчали. На экране створки раздвинулись, обнажая бездонную черноту с повисшим в ней кораблем. Потом за кораблем вспухли и рассеялись белые облачка, он начал медленно сдвигаться к люку.

– Что мы тут будем делать? – спросила Адиан. – Ян, ты уверен, что мы поступили правильно?

Ян вздохнул.

Он не был уверен.

Но…

– Наш мир разрушен, – сказал Ян. – И у нас есть шанс, маленький шанс, помочь отомстить за это. Пусть он ничтожен, пусть мы дикари по сравнению с этими существами… но я готов мыть здесь полы. И не принюхиваться к лишнему. Все ради этого маленького шанса.