– Селенары, мои сородичи, верят, что душа находится не вне нас, а в нашей крови, в памяти наших генов. Они сказали бы, что человечество просто не может быть готовым к этому. То, что происходит и что должно произойти, оставит шрам в крови. Оно изменит душу человечества и всех его потомков. Через десять тысяч лет оно станет памятью, которая поёт в душе каждого. Если это время повторится, то мы будем готовы снова встретить его.

– Если мы сейчас проиграем, то это будущее никогда не наступит.

– Ты сомневаешься, что вы выживете? А я думала, что это я – с моими манерами генетической ведьмы и странными взглядами – должна быть пессимистом.

– Поражение всегда возможно, даже если ты никогда не уступишь ему.

Андромеда посмотрела на него со странным выражением, которое он не мог понять. Она перекатывала ещё один камушек в руках.

– Ты не подвёл его, – сказала она. – И он не потерпел неудачу даже в конце. Ты носишь его имя, но не должен нести его бремя. Я не сказала, что вы проиграете. Я сказала, что вы никогда не будете готовы. Это разные вещи.

Архам промолчал, но немного переместился. Свисавший с плеч чёрный плащ неожиданно показался столь же чужим, как и имя, которое всё ещё не до конца принадлежало ему.

Он выдохнул, собираясь ответить.

Система оповещения в горжете доспехов зашипела и прошептала несколько последовательностей закодированных щелчков. Архам повернулся и надел шлем.

– Он идёт, – произнёс он. Андромеда бросила камень через край, но не стала провожать его взглядом. Она подвинулась к Архаму.

Первым из темноты появился державший наготове болтер брат-хускарл Архама. Идентификационные сигналы защёлкали между двумя Имперскими Кулаками, пока он приближался. Осторожность, даже среди братьев, стала тем уроком, который они хорошо выучили за прошедшие годы.

“Наша кровь запомнит и это недоверие?” – подумал он.

Рогал Дорн показался в поле зрения, полированное золото его доспехов казалось серебром в лунном свете. Архам быстро склонил голову. Хускарлы никогда не преклоняли колени в присутствии своего повелителя, они являлись его преторианцами и военными товарищами, и долг их служения был достаточной демонстрацией уважения. Это было ещё одним изменением, к которому Архам до сих пор не мог привыкнуть.

– Повелитель, – произнёс он. Дорн встретил его взгляд, когда Архам поднял голову.

– Следуйте за мной, – сказал примарх и прошёл мимо, шагая быстро, но без лишней спешки.

Андромеда спрыгнула с балюстрады и последовала за ним вместе с Архамом.

– Вы знаете, зачем вас и Архама вызвали, госпожа Андромеда? – спросил Дорн, не замедляясь и не оборачиваясь.