Двое, завернувшись в белые махровые халаты, держась за руки и хихикая, пробирались по дорожке от домиков к пляжу.

Ступив на горячий песок, Каллум ахнул.

– Что с тобой? – забеспокоилась Сави.

– Не ожидал, что так горячо, – признался Каллум.

– Здесь? – Ее ступня поворошила песок. – Пустяки. Уж очень ты нежный.

– Я из Абердина, – запротестовал он. – Там ступишь на гальку, нога примерзает. И это еще летом.

– Неженка! – Сави выпустила его руку и бросилась бежать. – Неженка, неженка!

Он со смехом рванул вдогонку. Поймал ее и, восторженно взвыв, повернул к себе лицом.

– Цыц, Каллум! Услышат.

Он оглянулся на высокие деревья, качавшие длинными ладошками под ласковым ночным ветерком. Тени среди гладких стволов были непроницаемо черны, чернее провалов между звездами. Как знать, кто в них прячется?

– Кто услышит?

– Они, – подмигнула она. – Другие отдыхающие. Персонал. Все любопытные.

Он обхватил ее, подтянул вплотную и поцеловал.

– А ты против? – Он ткнулся носом ей в шею. – Если подсмотрят?

– Не против.

Но в ее голосе проскользнула знакомая резкая нотка, услышав которую Каллум усмехнулся. Сави не сдерживала себя в исследовании своей сексуальности.

– Все равно никому рассказать не успеют, – успокоил он. – Умрут от зависти раньше, чем мы кончим.

Сави облизнулась.

– Хвастай-хвастай, – горячо шепнула она. – Только халат сними.

– Слушаюсь, жена.