И на всех этих загадочно появившихся пряниках отпечатана была одна и та же надпись: «Ждут тебя в лесу Чертоногом на Растопыринской поляне». И ниже: «Кутежанские мстители».

* * *

– Василиса! Ты ли это?! Вот где привела судьба встретиться!

На меня несся, растопырив руки для приветственного объятия, мужчина, чем-то отдаленно напоминающий Ивана-царевича, старшего кошки Руфины сына… Господи! Да ведь это и впрямь Иван-царевич!

– Да уж, встреча так встреча, – согласилась я, чудом не задохнувшись в объятиях родственничка.

Не знаю, в чем у него были руки, но теперь мой новый, подаренный Марьей Моревной сарафан придется отстирывать в трех водах со щелоком. К пышным рукавам моей сорочки прилипли хвоинки, древесные опилки и мелкие листики как раз в тех местах, где царевич по-родственному меня облапил. Я попыталась стряхнуть мусор. Бесполезно. Как приклеенный.

– Ох! – Царевич посмотрел сначала на мои манипуляции, а потом на свои руки. Ох, прости, невестка дорогая, замарал я тебе платье!

– В чем у тебя руки-то, царевич? – Ладони у сиятельного родственника и впрямь были как у землекопа, причем копающего руками.

– Да то смола сосновая въелась, вот и липнет все к ней! – комически развел руками царевич. Даже вот и ты почти прилипла.

– Так ты бы помыл руки-то…

– Вот сегодняшнее задание закончу, так и вымою. Их ведь просто водой не ополоснешь – песком речным али галечником отдраивать надобно, А речка отсюда – три версты отмахать надобно.

– Погоди… Какое задание?

Царевич махнул рукой:

– Стволы сосновые шкурить надобно да гладко полировать, чтоб потом из них доски получились знатные.

– А для чего?

Царевич хихикнул:

– Гроб готовим большой да просторный Аленке-кровопивице со всею ее швалью! – сказал он, но тут же посерьезнел: – Строим мы, Василиса, секретный военно-стратегический объект. Каковой призван разрушить оплот тиранки и ее споспешников.

– Ого! Сильно сказано.

– А то, – самодовольно улыбнулся царевич и спохватился: – Да что мы все суесловим, о пустом говорим! Ты как сюда попала, Василиса?

Я рассказала царевичу все происшедшее со мной и моими близкими за то время, пока он пребывал в царских подвалах. Рассказывая, я с удовлетворением отметила, что супруг моей прекрасной тезки стал дружен с интеллектом, а работа на свежем воздухе окончательно выбила из него монархическую спесь.