К нему подбежал тот рыцарь, который видел меня и Сигизмунда в деле. Он прошептал что-то своему предводителю на ухо, опасливо косясь на испаритель Пеегро, по-прежнему болтавшийся на поясе Сигизмунда. Граф Этьен пару секунд размышлял, а затем презрительно уронил меч на землю. В следующую секунду он швырнул туда же небольшой топорик, моргенштерн и мизерикордию — узкий кинжал для добивания врагов сквозь забрало. Граф что-то пренебрежительно произнес, обращаясь к Сигизмунду.

— Мой господин говорит, что он легко одолеет тебя даже без оружия и доспехов. Он спрашивает, хватит ли духу у дьявола, чтобы расстаться со своими волшебными доспехами.

Ах вот в чем дело! Этьен то ли действительно благородный чувак, то ли, наоборот, редкий хитрец. Он вполне естественно заподозрил, что странный костюм «ангела» может оказаться непробиваемым для его оружия.

— Конечно, хватит! — возмущенно огрызнулся Сигизмунд и начал отвинчивать шлем. Сняв скафандр, он положил его так, чтобы видеокамера засняла весь предстоящий бой с графом Этьеном. Если принцу удастся вернуться домой и показать эти кадры на большом телевидении, это здорово повлияет на его имидж. Может, Император даже передумает и назначит наследником его, а не Орсона…

Граф Этьен с помощью переводчика и еще одного рыцаря расстался с арметом, кирасой, кольчугой и прочими деталями обмундирования. В конце концов он, как и Сигизмунд, остался в одних подштанниках. Хорошо еще, что климат здесь вполне приличный…

Европейские рыцари и арабские феллахи с одинаковым интересом наблюдали за обоими. Да уж, не каждый день удается полюбоваться на такое зрелище…

Я на всякий случай подобрал испаритель, оставшийся на сброшенном скафандре. На «волшебное оружие» уже начали завистливо коситься, причем не только французские рыцари, но и так называемые «свои». Собственно, люди везде одни и те же. Через полвека арабы остановят агрессию захватчиков-крестоносцев, затем потеснят их, потом заставят отступить на прежние позиции, а уж там сами перейдут в наступление. И в свою очередь завоюют большую часть Пиренейского полуострова и значительный кусок Балкан.

— А может быть, и еще больше, — поддакнул Рабан. — Миры неидентичны, здесь история может развиваться совсем по-другому…

Граф Этьен и принц Сигизмунд мялись друг против друга на теплом песочке. Каждый подозрительно рассматривал своего противника. Без одежды они могли бы сойти за близнецов. Разве что Сигизмунд был на сантиметр-другой выше ростом, а Этьен — на столько же шире в плечах. Этьен Блуаский что-то сказал, и переводчик незамедлительно сообщил: