* * *

… Очнулся я в ростовском госпитале. Помню, как, открыв глаза и увидев белый потолок, долго не мог понять, где я нахожусь. Как оказалось, меня подстрелил снайпер, когда я пытался махать рукой санитарам. Меня случайно заметили в самый последний момент и закинули в уже почти отрывавшуюся от земли “вертушку”.

— Ты, брат, в рубашке родился! — улыбнулся врач. — Пуля на какой-то миллиметр от сердца прошла! Не иначе для больших дел жить оставлен! Так что давай пей микстуры и слушай сестричек!

Вспоминая все обстоятельства нашего рейда в “зеленку”, я каждый раз мучился последним, что помнил: “черным человеком”, яростно желавшим меня убить, и его фразой о мести за уничтоженный амулет. При чем здесь снайпер и Мишкина побрякушка? Чертовщина какая-то, а может, просто это был уже бред угасающего сознания?

В госпитале я провалялся никак не меньше месяца. Затем меня переправили в госпиталь имени Бурденко в Москву, после которого я еще месяц томился на реабилитации в подмосковном Солнечногорске. Всего на поправку здоровья у меня ушел почти год.

При выписке я больше всего переживал, как бы меня не комиссовали, но ВВК (военно-врачебная комиссия), помусолив мою раздутую лечебную книжку, в конце концов вынесла свой вердикт: годен!

Выписавшись, я отправился в свою бригаду, где мне вручили залежавшийся орден Мужества. На главной аллее я остановился у небольшого ухоженного обелиска. Раньше его не было. Установили совсем недавно в память о погибших однополчанах. В глаза ударила строка с Мишкиной фамилией и инициалами. Купив у вокзала цветов, я положил их на символическую могилу друга. Затем немного посидел рядом, вспомнил, как учились, служили, воевали…

В июле я поступил в академию имени Фрунзе. Учиться было, безусловно, интересно, к тому же всем давно известно, что учеба — это не служба. Проблема состояла лишь в том, что грянули ельцинские реформы и зарплату военнослужащим не выдавали по несколько месяцев. Мне как холостяку первое время кое-как можно было перебиться, но большинство ребят были женатыми, имели детей и им приходилось совсем уж туго. Однокашники подрабатывали кто где мог. Кто охранял что-то, кто грузил. Некоторое время я воздерживался от подобных приработков, стремясь все возможное время уделять только учебе, но настал день, когда даже мне стало ясно, что пора искать работу, иначе просто не выжить.

Как опытного вояку по рекомендации однокашников меня взяли охранником в одну из фирм, которой заправлял мой бывший сослуживец по лейтенантским годам, а ныне преуспевающий бизнесмен Толик. В сущности, Толик был неплохим человеком, хотя бизнес и правила игры, в которую он теперь играл, наложили на него свой отпечаток. На работу в охрану к себе Толик брал только офицеров-десантников, платил довольно неплохо и придирками не изводил. А под настроение даже любил остановиться и по-свойски поболтать, вспомнить младые лейтенантские годы.