— Может, если оттащить сундук, можно будет пролезть?

Ребята тотчас же принялись за дело и весьма резво. Но все напрасно! Сундук отвалили, а камни даже не шелохнулись.

— Какая жалость! — протянул Шандор, размазывая копоть по лицу. — Ну, давайте хоть посмотрим, что в сундуке. Где-то я здесь видел лом…

— В груди баронессы Фредерики! — услужливо напомнила я. — Хотите выковырять?

Шандор поморщился:

— Ну не лишать же бедную женщину последнего украшения! Поищем тут…

После недолгих поисков мы обнаружили притаившуюся в углу железную загогулину, прямое назначение которой определить было крайне затруднительно. Наконец сошлись на том, что это не что иное, как костыль предпоследнего ксендза.

Наконец-то Шандор отрыл крышку сундука и отбросил ее подальше:

— Ничего не видно! Посвети, братец! А-А-А-А! — в третий раз за этот день Шандор грохнулся в обморок.

Дрожащий свет фонаря осветил то, что находилось в сундуке. К чести Золтана, он держался мужественно. Сперва поставил фонарь на пол и только потом аккуратно упал рядом. Я подняла фонарь и внимательно осмотрела лежащий в сундуке обгорелый скрюченный скелет с остатками длинных темных волос на черепе.

— Вот к чему приводит курение в постели… — вздохнула я. — Минздрав уже заколебался предупреждать. Ула, ты жив там?

Послышалось согласное кряхтение, и Ула подполз к сундуку.

— А вот и Жужа! — я ткнула пальцем в скелет. — Неплохо сохранилась девушка, а?

— О-о-о! — застонал Ула. — Как ты можешь так спокойно говорить об этом?! Тебе бы патологоанатомом быть…

Я кивнула:

— Я вот и собиралась… Трупам-то ведь уже все равно, кто там рядом с ними. Они не седеют, не потеют, жалоб не пишут… Самая для меня работка!

Ула задрожал и нервно сглотнул. Признаюсь, от меня можно было сойти с ума, похожие прецеденты имели место. Но что поделать, если я была неординарной личностью!

Ула прикрыл сундук крышкой и привалился к его боку почти в невменяемом состоянии.

Шандор зашевелился на полу и подал голос. Тотчас же очнулся Золтан и отполз подальше от сундука.

— О боже! — застонали они в унисон. — Это было ужасно! Какой кошмар!