Старый перпетуум

Старый перпетуум

Человек не сразу стал венцом природы. Сначала он был обыкновенным неразвитым духовно животным. Об этом свидетельствуют раскопки древних черепов. Кроме того, некоторые хорошо сохранившиеся индивидуумы у нас перед глазами. По их поведению можно с уверенностью судить о темном прошлом человечества.

Господи, какие встречаются кретины! Сердце плачет.

Самое удивительное, что они тоже полагают, будто мыслят. Они убеждены, что имеют отношение к таким вещам, как культура или наука. Когда по радио произносится устойчивое словосочетание «прогрессивное человечество», эти типы без зазрения совести думают, что разговор идет о них. В обезьяньем питомнике они снисходительно смотрят на обезьян, хотя у средней обезьяны чувств и мыслей хватило бы на десятерых подобных типов.

Мозги у них твердые и гладкие, как биллиардный шар. Но мозгов, к сожалению, снаружи не видно. Поэтому определить кретина можно лишь по косвенным признакам. По глазам или по походке. Глаза у них немигающие, сверлящие, причем сразу видно, что ваша душа у них как на ладони. Так они полагают. Ходят они очень прочно и старательно, с видимой гордостью. Им приятно ходить на двух ногах.

Да, самое главное! Они все знают. Нет такого вопроса, по которому у них не было бы собственного мнения. Говорить с таким человеком – все равно что высекать на мраморной плите таблицу умножения. Трудно и бесполезно.

Все это я говорю к тому, что после моих последних передач студию завалили письмами. Письма про археологию делились на две категории. В одних авторы излагали свой взгляд на историю, а в других – на Мурзалева. И там и там господствовали дилетантизм и явное недоброжелательство. Все авторы были уверены, что они знают археологию, как собственную жену.

Не поздоровилось и Максиму Трофимовичу. В письмах, посвященных ему, указывалось, что Прометей для передачи по нейрофизиологии был подобран крайне неудачно. Далее следовала развернутая характеристика Ажуева. Будто он подписывает все научные работы, выходящие на кафедре, и таким образом успевает разрешить в год пятьдесят-шестьдесят научных проблем. Это многовато даже для Прометея.

Дальше больше. Максим Трофимович подбирает аспиранток не по деловым признакам, а по каким-то другим. На некоторых аспирантках он время от времени женится. Из писем следовало, что за трехгодичный срок аспирантуры профессор успевал создать и разрушить семью. В настоящий момент он был женат в четвертый раз.

Короче говоря, мы перепутали. Ажуев был не Прометеем, а Дон Жуаном.

Про письма мне под строжайшим секретом рассказала Морошкина. Только она успела это сделать, как меня вызвал главный редактор.