Суд был недолгим, но справедливым. Рядовой Гаркавый осознал свою вину и просил, чтобы наказали его, а не Зою. Однако суд принял другое решение: узнав, что рядовому срочной службы Семену Гаркавому оставалось служить еще четыре года, суд приговорил Зою Гаркавую к четырем годам заключения, чтобы не пришлось им ждать друг друга дольше, чем следует. Многие присутствовавшие на суде плакали, а особенно плакали женщины, когда после вынесения приговора молодоженам разрешили попрощаться.
Зоя и Семен долго обнимали друг друга. И тоже плакали. И никто не торопил их и не отрывал насильно друг от друга, хотя стоял в двух шагах прапорщик, который должен был отвезти рядового Гаркавого обратно в часть, а с другой стороны терпеливо ждали Зою два солдата войск НКВД и шофер.
Уже после суда, когда почти все разошлись, но Добрынин и Ваплахов, взволнованные и задумчивые, все еще сидели в зале, к ним подошел майор Соколов.
— Вы знаете, — сказал он, — а я в них верю. Думаю, за следующие четыре года они многое поймут, и дальше у них будет счастливая жизнь.
Добрынин, сглотнув комок в горле, кивнул. Ваплахов был где-то глубоко внутри себя — он вспоминал суд над лжекоммунистом Кривицким и думал о том, что жизнь действительно становится добрее и лучше.
Глава 33
Глава 33
Трудно было Банову первые дни привыкать к свой новой подкремлевской жизни. Все вроде было хорошо. И еды им хватало на двоих с Кремлевским Мечтателем. Спал он со стариком в одном шалашике, но старик крепко храпел, и храп этот будил Банова каждую ночь. И тогда выходил Банов из шалаша, смотрел на звезды и думал о Москве. О школе своей думал, о Кларе. Страшно делалось ему, когда понимал он, что в каком-то смысле предал он и школу со своими учениками, и любимую женщину, бывшую для него не только женщиной, но и самым близким по мировоззрению товарищем. Переживал он сильно, даже появлялись капитулянтские мысли, предлагавшие ему пойти сдаться, рассказать все и ждать справедливого решения своей участи. Но, будучи человеком неглупым, понимал Банов, что справедливое решение его участи может привести и к двадцати годам тюрьмы, и к расстрелу. И поэтому, хоть и выслушивал он такие мысли терпеливо, но их советам не следовал. Стал уже думать, как бы улучшить свой подкремлевский быт. Первым делом, конечно, собирался поставить себе отдельный шалаш недалеко от шалашика Кремлевского Мечтателя. Уже и место выбрал между трех елок — малозаметное со стороны и вполне надежное. Натаскал туда веток, но до самого шалаша дело еще не дошло. Много оказалось работы у Банова — старик его сразу секретарем своим определил, ну а Банов даже рад был такому доверию.