Риторические вопросы имеют обыкновение оставаться без ответа.

Вот и на сей раз его величество вовсе не рассчитывал на незримого собеседника, а просто отводил душу перед сокрушительным разгромом, каковой намеревался учинить дражайшим подданным. Поэтому вид улыбающегося, слегка закопченного лица с черными лукавыми глазами, вынырнувшего из сизых клубов дыма, слегка поколебал сонного еще монарха.

— К вашим услугам, ваше величество! — заявило лицо, не переставая изображать крайнюю степень приветливости и восторга по поводу лицезрения Оттобальта.

Король внимательно всмотрелся слезящимися глазами и постановил, что утреннее видение имеет знакомые черты и явно кого-то напоминает. Спустя еще минуту напряженных раздумий его величество признал придворную ведьму Свахерею.

— Ты как сюда попала? — изумился он. — Это что, приют для безумцев? Буквально каждый может поутру ворваться в спальню к своему повелителю, нарушить его сладкий утренний сон или совершить какое иное государственное преступление!

Жизнерадостную Свахерею эта краткая речь вовсе не обескуражила. Все так же ослепительно улыбаясь, она наполовину высунулась из дымовой завесы и стала бурно жестикулировать, показывая Оттобальту, какие невероятные маневры ей пришлось совершить, чтобы попасть в труднодоступную королевскую опочивальню.

— Сначала, — с готовностью доложила она, — влетела через балкон в трапезной, затем по коридору до прихожей, сделала два небольших круга через приемную и тронный зал, чтобы стража отстала, а потом прямиком к вам. — Тут ведьма усилием воли придала своему лицу строгое и серьезное выражение. — Мулкеба сказал, дело срочное, вот я и решила немедленно устремиться сюда, дабы не опоздать. Вещи собраны?

Оттобальт страдальчески закатил глаза, представив себе эту картинку.

— Ты что, на забаске прилетела?

Ведьма приосанилась и не без гордости подтвердила:

— Так точно, ваше величество. Забаска приведена в полную боевую готовность, так что эвакуировать вас можно хоть сию минуту. Куда угодно. Только скажите куда.

Король бухнулся обратно в постель, протирая очи и жалобно стеная:

— О всевысокий Душара! Ну за что мне такое наказание? Почему мне приходится иметь дело либо с дураками, либо с сумасшедшими, либо с нелюдьми, которых вообще понять невозможно?

Какой-нибудь великий вольхоллский философ или искушенный богослов не преминул бы откликнуться на этот крик души, заметив, что создатель мира, очевидно, и сам не раз сталкивался с означенной проблемой. И не в силах разрешить ее, как раз и почил глубоким сном на неопределенное время.