— Никита! — ахнул Гаврилыч.

— Вознесенский! — ахнул Эдуард.

— Эдуард Гаврилыч! — ахнул Никита.

—………! — ахнула из угла голова Капитана Крюка.

— Вот тебе и подвиг, — справившись с приступом удивления, проговорил Эдуард.

— Точно! — хмыкнул Гаврилыч. — Эй, Вознесенский! Ты как здесь оказался?

— Случайно, — ответил Никита, тоже крайне изумленный.

— А где твой дружок? Этот… полуцутик…

— Г-гы-ы, — подсказал Эдуард.

— Г-гы-ы неподалеку, — ответил Никита. — Парит над полем битвы.

— Зачем? — удивился Гаврилыч.

— Ждет, когда от меня какую-нибудь часть тела отчекрыжат, — объяснил Никита.

— Интересные у вас отношения, — в один голос проговорили Эдуард и Гаврилыч, отступая к красной кнопке на стене.

— Интересные… — сказал Никита. — Вот так встреча… А это вы из зенитки пуляли?

— Мы, — признался Эдуард Гаврилыч, делая еще пару шагов.

— Выходит, вы тут на службе? — осведомился Никита.

— На службе.

— И будешь меня задерживать, чтобы передать властям? Ориентировку небось на меня получил уже…

— Ориентировка нам ни к чему, — сказал Гаврилыч. — Твою штрафную чавку мы навсегда запомним. Короче, хватит базарить, руки за голову, ноги на ширину плеч и ложись на пол. А я пока на тебя наручники надену.

— Если все выполнишь так, как мы сказали, и будешь хорошим мальчиком — не покалечим, — пообещал Эдуард,