– Нет!!!
Уилл вытаскивал книгу за книгой. Не может быть. Просто не может. Рюн подделал все эти дарственные надписи.
Обнаружив на переплетенной рукописи «Бури» Шекспира надпись
– А, – сказал Гэммон, входя в кабинет с подносом в руках. – Вижу, библиотека Мастера произвела на вас впечатление. Пять тысяч томов, и каждый – личный дар Мастеру.
– Невозможно… – Уилл помотал головой и вернул «Бурю» на полку. – Никто не может столько прожить.
– Почему бы и нет, сэр? – Гэммон поставил поднос на шахматный столик из андаманского дерева и слоновой кости, подарок Чингиз-Хана. – Оладьи, сэр?
– Невозможно… – пробормотал Уилл.
– Вы их даже не пробовали, сэр.
– Я не об оладьях. Вы прекрасно понимаете, о чем я.
– Сэр, – произнес Гэммон, – перед вами одно из ценнейших книжных собраний мира. Полагаю, вы понимаете, что Мастер был весьма… как бы это выразиться… щепетилен в таких вопросах. Неужели вы полагаете, что он мог собрать такое количество уникальных изданий, а затем обесценить их поддельными подписями и посвящениями?
Лицо Уилла приняло весьма задумчивое выражение.
– Хорошая мина, сэр, – одобрил старик. – Как сказали бы наши братья-американцы, хорошая мина при плохой игре.
– Но я не могу в это поверить.
– Сэр, – Гэммон принялся намазывать оладьи маслом. – Я уже сообщил вам и мистеру Тиму, что состою на службе у Мастера почти две сотни лет. Все это время я вел дневники. Я делал записи каждый день. Все они у меня в комнате. Возможно, вы не сочтете за труд их просмотреть. Это может хотя бы отчасти рассеять ваши сомнения.
Уилл покачал головой. Потом вдохнул аромат горячих оладий, взял одну и принялся жевать.
– Сколько ему лет? – спросил он с набитым ртом.
– Не могу сказать, сэр. Как-то он сообщил мне, что был тринадцатым учеником Христа – по сути дела, его духовным советником. Однако настоял на том, чтобы его имя не упоминали в Новом Завете – по личным причинам.
– Но это маловероятно, – Уилл дожевал оладью.