Что за запах на самом деле исходил от мистера Блота, оставалось только гадать. Он пах не так, как другие взрослые, а другие взрослые пахли довольно сильно. Когда Оскар Уайльд писал, что юные растрачивают юность, он ухватил суть, но лишь частично. На самом деле они растрачивают ощущения, потому что никто не предупреждает, что со временем они станут слабее.

В детстве мир полон ярчайших красок, разнообразнейших звуков и неповторимых запахов. Когда тебе исполняется двенадцать, ты уже теряешь почти десять процентов от своего чувства цвета, звука, запаха – и даже не замечаешь этого.

Возможно, здесь все дело в железах.

Но Блот пах странно, тут уж ничего не поделаешь.

Разумеется, он и выглядел странно. Школьные смотрители всегда странно выглядят. Это традиция, или старинный договор, или что-то вроде того. Тебя не возьмут на работу, если ты не выглядишь странно. А Блота взяли на работу и не выгоняли с нее. Росту в нем было не меньше двух метров. Мой отец не был коротышкой, но Блот нависал над ним, нависал и запросто сводил его на нет. Голова у Блота была размером с луковицу и весьма ее напоминала. Ходил он в комбинезоне цвета серого сентябрьского дня, кепке такого же цвета и синем шерстяном шарфе, и потому был похож на машиниста.

Билли рассказывал, что на самом деле это и была профессия Блота. Что Блот раньше был машинистом Транссибирского экспресса. В результате жуткого несчастного случая ему пришлось бежать из России. В середине зимы поезд попал в снежные заносы, за тысячи верст от чего угодно. В конце концов в качестве провизии машинистам пришлось использовать пассажиров, которые, впрочем, большей частью были простыми крестьянами и, следовательно, привыкли к такому обхождению. К тому времени, когда настала оттепель и поезд мог двигаться дальше, в живых остался один Блот. Хотя власти охотно закрыли глаза на потребление пассажиров, поскольку особого недостатка крестьян в стране не наблюдалось, они менее благосклонно отнеслись к мысли о том, что Блот мог набивать себе живот квалифицированными железнодорожниками.

Билли говорил, что в своем логове в подвале, Блот пьет чай из кружки, сделанной из черепа кочегара, сидя под трубами отопления в кресле, обитом человеческой кожей.

Как выяснилось на суде, Билли был не так уж не прав насчет кресла.

Но суд будет потом, а тогда, в том времени, которое было нашим настоящим, мы ненавидели мистера Блота. Ненавидели его серый комбинезон и кепку того же цвета. Ненавидели его шерстяной шарф и голову-луковицу. Ненавидели его манеру нависать и принюхиваться и его запах.