– Слушайте, доктор, к вам недавно ФСБ сюда троих пациентов доставило, – Рабинович переменил тему разговора. – Один называет себя королем Артуром, другой – Ланселотом Озерным, ну а третий и вовсе верит в то, что он Зевс. Можно на них взглянуть?

– Это еще зачем? – психиатр настороженно посмотрел на него поверх очков.

– Видите ли, дело в том, что у нас есть основания предполагать, что один из них может являться опасным преступником, решившим выдать себя за сумасшедшего, – пояснил ему Попов, перехватив у Сени инициативу (ну надо же и младшему лейтенанту слово вставить!). – Так вы покажете их нам?

– С удовольствием. Они все в одной палате сидят. Кстати, и вашему омоновцу в ней место найдется, – вмиг решил проблему доктор и театрально вздохнул: – Что с миром творится?! Только за последние сутки четвертого психа привозят, и все буйные. Такого у меня еще не было.

Видимо, главврач нажал ногой какую-то кнопку под столом, поскольку после этих слов дверь отворилась, и на пороге, сгорбившись в три погибели, появился такой громадный санитар, по сравнению с которым Ваня смотрелся, словно курсор на мониторе.

– Чего такое? – тупо поинтересовался российский голиаф.

– Пойдем, Коля, проводим гостей в палату к Зевсу, – скомандовал доктор.

Мальчик Коля отступил в сторону, пропуская главврача и посетителей вперед, а сам пристроился чуть сзади и правее Жомова. Ваня задумчиво посмотрел на него, словно прикидывая, как громко этот большой шкаф будет падать, но нашел в себе достаточно ума, чтобы не высказывать вслух эти мысли. А доктор тем временем уже остановился у одной из дверей длинного коридора.

– Нам сюда, – объяснил он и распахнул дверь. – Входите.

В некогда двухместной палате впритирку друг к другу стояли четыре койки. Три из них были заняты, а четвертая с распростертыми объятиями ждала Жомова. Менты остановились на пороге, рассматривая будущих сожителей Ивана. Короля Артура с сэром Ланселотом они узнали сразу, несмотря на то что обоих постригли наголо, побрили и переодели в больничные пижамы. Вид четвертого – толстого, маленького, бритого старичка – им ни о чем не говорил, но Мерлин едва заметно кивнул головой, подтверждая, что именно он и является Зевсом.

– Ну что, мужики, приступаем? – скорее приказал, чем спросил Рабинович. Двое его друзей утвердительно кивнули. – Тогда с богом!

Жомов круто развернулся и попытался своим лучшим хуком свалить стоявшую сзади гориллу в больничном халате. Горилла удивленно хрюкнула и непонимающе посмотрела на омоновца. Тот повторил свой прием. Результат был тот же. Правда, в этот раз санитар ждать третьего удара не стал, а просто приподнял немаленького Жомова над полом и начал вытрясать из него душу.