Не придумав ничего лучшего, а может быть, просто машинально, Рабинович швырнул в моего мучителя флакон со слезой Рудры. Видимо, весь гнев Брахмы, утерянный обиженным нами демоном, сконцентрировался в этой капле влаги. Пузырек разбился с ослепительной вспышкой. Шакьямуни закричал, энергощит и черные круги вокруг него исчезли. Я вздохнул с облегчением, а Сеня заорал на Горыныча:

– Ахтармерз, ты же можешь! Выруби его!!!

Но, видимо, последствия взрыва слезы демона оказались губительными для любой магии вокруг. Горыныч лишь слабо трепыхался на полу, не имея сил не только что-то наколдовать, но и даже двинуться с места. Шакьямуни перестал вопить и расхохотался. Энергощит вновь начал вырастать вокруг него, и я уже собрался умирать, но вдруг позади будды появился толстенный шланг и опустился ему на голову. Шакьямуни закатил глаза и рухнул на пол, потеряв сознание. А над ним возвышался Дакша, не влезавший в дверь.

– Вы целы? – спросил слон. – Хотя я и не понимаю, почему меня это волнует.

– Дакша, умница, спасибо тебе! – завопил Попов, а мой хозяин с Жомовым бросились «пеленать» поверженного экс-разрушителя миров.

– Да-а, – протянул Рабинович, когда Шакьямуни был закован в наручники. – Тлетворное влияние Америки и до этих мест добралось, – а затем посмотрел на эльфа, растерянно висевшего почти в том самом месте, где остановил его окрик моего хозяина. – Что застыл? Тащи сюда Кали. Пусть возвращает свою силу и отправляет нас домой.

Эльф хотел было по привычке огрызнуться, но поник головой и с привычным хлопком растворился в воздухе. А уже через несколько секунд появился обратно в сопровождении большой тройки, Кали и Вирупакши. Все боги растерянно уставились на Шакьямуни.

– Кто-то говорил, что будда – это высшая ступень развития человека и что, достигнув нирваны, нельзя даже помыслить о том, чтобы причинить малейший вред ближнему? – ехидно поинтересовался Шива.

– В любом стаде есть паршивая овца, – огрызнулся Брахма. – И потом, исключения из правил только подчеркивают их истинность, а не разрушают теории.

– Так, философствовать потом будете, – остановил мой хозяин. – Быстро возвращайте силу Кали, и пусть она снимает заклятие с Лориэля. Нам домой пора. Служба ждет.

Боги переглянулись, но спорить с Рабиновичем не стали. Встав в круг около неподвижного Шакьямуни, они принялись что-то вполголоса напевать, сцепив руки и постепенно двигаясь по часовой стрелке. С каждой секундой пение становилось громче, а движение быстрее, пока наконец боги не стали носиться вокруг Шакьямуни с такой скоростью, что у меня зарябило в глазах. Я отвернулся, и тут все стихло, а затем послышался истошный крик: