– Ишь, как люди театр любят,– восхитилась Глаша, возвращаясь к маркизу, застывшему перед афишей с изображением прекрасной полногрудой блондинки.

– Нам надо сюда,– объявил Оливье, поворачиваясь к ней, и решительно ткнул пальцем в афишу.

– Ты уверен? – насмешливо поинтересовалась девушка, проследив направление движения. Палец маркиза угодил прямиком в ложбинку глубокого декольте нарисованной блондинки.– Я еще понимаю, что там забыл ты, но мне-то с этого какой интерес? – язвительно уточнила она, и Оливье, обернувшись к афише, вспыхнул и поспешно убрал руку.

– Это наш шанс выйти на главу магнетиков,– пояснил он.– Не можем же мы бродить по городу, опрашивая прохожих? А ведущая актриса театра – одна из сильнейших магнетиков, и она уж наверняка подскажет, где его искать.

– Браво, Шерлок Холмс,– снисходительно обронила Гликерия и подмигнула.– Так и скажи, что тебе охота поглядеть на ее прелести воочию!

– Глаша! – укоризненно воскликнул Оливье.– Да у меня и в мыслях не было!

– Ты уверен? – озабоченно спросила она, окинув оценивающим взглядом плакат.– Тогда с тобой определенно что-то не так.

– Ну как с тобой разговаривать? – посетовал маркиз, мученически возводя голубые глаза к бирюзовому небу.

– А чего со мной разговаривать? Я не имею ни малейшего представления о том, где живет хранитель амулета. Разговаривать надо с ней,– она кивнула на афишу.

Толпа у дверей радостно ухнула и рванула внутрь.

– Тогда пошли на представление,– потянул ее за руку Оливье.– Да быстрей, видишь, сколько желающих.

Желающих и в самом деле было предостаточно. Народ валил в театр с таким энтузиазмом, как будто сегодня вечером там ожидалась раздача слонов или первый в истории королевства Кукуй фестиваль стриптиза. Путники быстро нырнули в очередь, и через несколько минут уже входили в небольшой зал местного театра…

Если бы Глаше пришлось писать отзыв на представление под названием «Муки любви» в своем ЖЖ (который она, как истинная дочь своего времени, разумеется, кропотливо вела), она бы выразила свои впечатления так: «Пьеса – отстой, розовые сопли и полный бред. Аффтар, выпий йаду. А вот актеры – милашки, особенно тот, темненький, который так нежно мне улыбнулся перед тем, как задушить эту блондинистую дуру с афиши!»

После представления публика устроила продолжительные овации, а Оливье умчался в неизвестном направлении, велев спутнице ожидать его на улице.

Вернулся он слегка не в себе, всунул в руки Гликерии клочок бумаги с нацарапанным на нем именем и адресом и целиком ушел в себя, мечтательно улыбаясь себе под нос.